I
Томас прибыл точно в назначенный Аллейном час – девять утра. В беседе, состоявшейся в кабинете Аллейна, принял участие Фокс.
Трой обладала даром художника точно описывать внешность людей, а с Томасом это у нее получилось особенно удачно. Аллейну показались знакомыми и хохолок на голове, покрытой шапкой густых волос, и широко открытые глаза с каким-то удивленным выражением, и крепко сжатые тонкие губы, и негромкий неуверенный голос.
– Большое спасибо за то, что согласились встретиться, – заговорил Томас. – Честно говоря, сам я не особенно рвался, но все равно с вашей стороны очень мило, что уделили время. Эту идею подсказало им само знакомство с миссис Аллейн.
– Кому им? – поинтересовался Аллейн.
– Полин и, главным образом, Десси. Пол и Фенелла тоже настаивали. Полагаю, миссис Аллейн рассказывала вам о моей родне?
– Знаете, по-моему, лучше всего, если мы будем исходить из того, что я вообще ничего и ни о ком не знаю, – сказал Аллейн.
– О Господи, – вздохнул Томас. – Но ведь тогда разговор наш, боюсь, сильно затянется.
– Так что там насчет писем?
– Ах да. – Томас принялся шарить по карманам. – Письма. Где-то должны быть. Анонимки, знаете ли. Естественно, я и раньше получал такие – в театре, от разочарованных спонсоров и обозленных актрис, но это нечто другое – действительно другое. Да где же они? – Он приподнял полу пиджака, подозрительно посмотрел на оттопыривающийся карман и наконец извлек несколько листков бумаги, два карандаша и коробок спичек. – Ну вот, слава Богу, – просиял он и со скромным торжеством разложил добычу на столе – восемь копий уже знакомого Аллейну письма, написанные тем же карандашом, на такой же бумаге.
– А конверты? – осведомился Аллейн.
– Боюсь, конверты мы выбросили. О своем письме я никому говорить не собирался, – помолчав немного, продолжал Томас, – Дженетта с Милли тоже, но, конечно, все заметили, что письма у всех одинаковые. Полин (это моя сестра, Полин Кентиш) подняла страшный шум, и вот вам результат.
– Восемь, – заметил Аллейн. – А за столом в Анкретоне вас было девять, так?
– Соня письма не получила, потому все и твердят, что речь в нем идет именно о ней.
– И вы тоже так считаете, мистер Анкред?
– Ну да. – Томас открыл глаза еще шире. – Это же представляется очевидным, разве нет? Завещания и так далее. Конечно, речь идет о Соне, но что касается меня, – Томас слегка откашлялся, – не думаю, что папа убила она.
Он посмотрел на Аллейна с беспокойной улыбкой.