– Мне хотелось, – сказал Аллейн в начале разговора, – услышать ваше мнение о случившемся.
– Вы имеете в виду смерть моего свекра? Сначала мне казалось, что он стал жертвой своего обжорства, ну и темперамента.
– А теперь, по получении письма, что думаете?
– Просто не знаю, что и сказать. Не знаю. Когда все вокруг так возбуждены и несут такую чушь, как-то не очень думается.
– А книга, которая оказалась на блюде для сыра… – начал было он, но Миллимент не дала ему договорить, кивнув головой в сторону застекленного ящика:
– Вон она. Кто-то переложил ее сюда.
Аллейн подошел к ящику и поднял крышку.
– Если вы не против, я бы взял ее с собой. Вы видели, как мисс Орринкурт ее читала?
– Листала. Это было как-то вечером, перед ужином. Думаю, это было несколько недель назад.
– Описать ее позу и поведение можете? Она была одна?
– Да. Я вошла, а она стояла там, где вы сейчас. Крышка ящика была поднята. Повторяю, она вроде как листала книгу, но не брала ее в руки. Увидев меня, она отпустила крышку, и та с грохотом упала. Я даже испугалась, что разобьется, но ничего, выдержала.
Засунув руки в карманы, Аллейн отошел к потухшему камину.
– Может, чиркнете спичкой? – спросила Милли. – Мы всегда зажигаем камин в половине пятого.
В комнате, выдержанной в алых и белых тонах, было пронзительно холодно, и, радуясь возможности погреться, Аллейн, слегка удивленный той атмосферой домашности, что окружала хозяйку, охотно повиновался. Миллимент пересела вместе со своим шитьем к камину, Аллейн с Фоксом устроились по обе стороны от нее.
– Миссис Анкред, – начал Аллейн, – как вы думаете, в этом доме кто-нибудь знал о существовании второго завещания?
– Она и знала. Утверждает, что в тот вечер он показывал его ей.
– А еще кто-нибудь, кроме мисс Орринкурт?
– Что он может выкинуть нечто в этом роде, опасались все. Ведь он постоянно менял текст завещания. Но вряд ли кто-нибудь знал, что дело сделано.
– А сэр Седрик, интересно…
Впечатление, будто Миллимент всегда готова к открытому разговору, моментально рассеялось. Ее короткие пальцы сомкнулись на шитье, как зубья капкана.
– Мой сын ничего не знал об этом. Ничего, – резко бросила она.
– Мне казалось, что как наследник титула сэра Генри…
– Если бы он что-нибудь знал, наверняка сказал бы мне. Он ничего не знал. Все это оказалось для нас обоих большим ударом. Мой сын, – добавила Миллимент, глядя прямо перед собой, – говорит мне все. Все!
– Прекрасно, – помолчав немного, проговорил Аллейн. Ее вызывающее молчание требовало как будто некоей реакции. – Просто мне хотелось бы знать, было ли второе завещание составлено тем самым вечером, когда сэр Генри пошел после ужина к себе. Наверняка это может сказать мистер Рэттисбон.