Генрих посетил замок Кёвр в 1590 году, и с первого взгляда влюбился в прекрасную семнадцатилетнюю дочь хозяина. Поначалу чувство не было взаимным. В то время Габриэль уже состояла в отношениях с другом Генриха, лихим герцогом де Бельгардом. Генрих же, помимо того, что был старше нее на двадцать лет, выглядел вовсе не Адонисом: большой нос, кривые ноги, потрепанная одежда. Да, он сидел на троне, однако перспективы удержаться на нем и удержать страну от развала казались весьма призрачными, с учетом того, какие сверхдержавы ему противостояли.
Король велел де Бельгарду найти себе другую любовницу и продолжал преследовать Габриэль, периодически появляясь в замке ее отца. Маркиз от подобного скандала пришел в ужас: мало того, что его дочь ославят по всей Франции как падшую женщину, так к тому же еще и осудят за прелюбодейство – ведь Генрих был женат. В 1592 году Антуан принудил дочь выйти замуж за тучного пожилого вдовца по имени Николя д'Амерваль, который, по словам ее брата, «был худо одарен как умом, так и личностными качествами». Сестра и тетя Габриэль рассказывали, что каждый день, проведенный в браке, доводил ее до слез, пока три месяца спустя Генрих не покончил с терзаниями и не увел ее у мужа.
Габриэль довольно скоро поняла, что Генрих привлекает ее – ярким, живым умом, добродушием, безграничной энергией и проницательностью, – и полюбила его в ответ. Она настояла на том, чтобы следовать за ним в походах, жила в холодных, продуваемых сквозняками палатках, стирала его одежду, следила, чтобы после битвы его всегда ждал горячий ужин. Пока он сражался, она писала за него дипломатические и политические депеши, а вечерами они обсуждали события минувшего дня.
Генрих писал: «Прошлым вечером я нашел три отверстия от пуль в палатке моей госпожи и умолял ее вернуться в Париж, где ее жизни ничто не будет угрожать, но она только смеялась и оставалась глуха к моим мольбам… и наконец ответила, что лишь мое присутствие дарит ей радость. За себя я не боюсь, но каждый день трепещу о ее жизни».
В 1593 году Габриэль ясно видела, что политический, религиозный, военный застой парализует Францию, что отсутствие признания Генриха королем со стороны большей части католического населения страны может длиться еще многие годы. Она убедила его, что стоит ему обратиться в католическую веру, как большинство французов предпочтут его Филиппу Испанскому. История утверждает, что в ответ Генрих согласно пожал плечами: «Париж стоит мессы». И вот столица открыла свои ворота, и Генрих наконец был коронован как подобает.