Хотя гражданская война и завершилась, однако напряжение между католиками и протестантами не исчезло и часто перерастало в убийства и беспорядки. Генрих хотел составить эдикт, который бы определял права гугенотов во Франции. Сестра Генриха Екатерина Наваррская (закоренелая протестантка, как и ее мать, покойная королева Жанна Наваррская) взялась ручаться за права гугенотов, а Габриэль – католичка – за права католиков.
Шаг за шагом Габриэль убеждала влиятельные католические семьи поддержать эдикт короля о веротерпимости. Генрих писал: «Моя госпожа превратилась в непревзойденного оратора – столь яростно она отстаивает цели нового эдикта». В 1598 году Нантский эдикт предоставил гугенотам определенные ограниченные права – поистине компромисс, поскольку католики желали, чтобы их противники не имели прав вовсе. Генрих отлично понимал, что, если бы не дипломатические способности Габриэль, эдикт никогда не был бы принят народом.
В 1596 году Генрих сделал Габриэль членом Королевского совета – шокирующая честь для женщины, к тому же падшей. Чтобы хоть как-то смягчить удар, он также ввел в совет свою сестру-пуританку Екатерину Брат Габриэль писал: «Моя сестра в те времена обладала большим могуществом, чем король, и вера Его Величества в ее силы была столь велика, что он оставил на ее попечение множество дел, которые бы отняли у него массу времени».
Однако Габриэль рассчитывала на нечто большее, чем богатство и власть, – она хотела выйти за Генриха. В 1594 году благодаря небольшому давлению со стороны короля она получила развод: Николя клятвенно заверял, что брак так и не был консумирован. Когда положение в стране стабилизировалось, Генрих осознал, что ему необходимо вновь жениться и обзавестись наследниками: ведь если он умрет в отсутствие законного наследника, то Францию снова охватит гражданская война.
Иностранные монархи охотно предлагали своих дочерей и племянниц, однако Генрих, сделав вид, что рассматривает их кандидатуры и изучает лестные портреты, отверг каждую. Он заявил советникам, что хочет взять в жены женщину прекрасную, добрую сердцем и способную к зачатию, явно намекая на Габриэль, поскольку ни одна девственная принцесса не могла гарантировать, что способна выносить и родить ребенка.
Однако прежде ему предстояло развестись с Маргаритой, которая много лет провела в отдаленном замке, не гнушаясь спать с садовниками и конюхами. Сознавая, что король вполне способен казнить ее за прелюбодеяние (как это делал Генрих VIII Английский), она согласилась, что их брак недействителен по причине того, что она вышла замуж против своей воли. Частично это было правдой: во время церемонии, когда она отказалась сказать «да», люди заметили, что венценосный брат принудил Маргариту кивнуть в знак согласия.