Есть болезнь, которая объясняет все симптомы. Streptococcus equi, стрептококк группы С, атакует клубочки – микроскопические почечные фильтры, отчего отходы не попадают в мочу, а разносятся по всему организму. Как следует из названия[81], это в первую очередь болезнь лошадей и коров. Но, как и сибирская язва, она весьма заразна как для животных, так и для человека. Моцарт, разъезжая в каретах, нередко имел дело с лошадьми и, возможно, имел привычку пить непастеризованное молоко.
К сожалению, в архивах не осталось отчета о вскрытии, который помог бы нам разобраться в причинах лучше. По мнению врачей, дело было ясное: эпидемия острой военной лихорадки. Даже если б родственники пожелали провести вскрытие, тело, распухшее и зловонное, пребывало в ужасном состоянии, возможно, было заразно, и даже самый стойкий врач, вероятно, не захотел бы провести аутопсию.
Останков, которые можно было бы изучить, также не сохранилось. Следуя принципам эгалитаризма, навязанным Великой французской революцией, Иосиф II попытался запретить пышные похороны и издал соответствующие законы. Потому останки Моцарта были перевезены в ночи на кладбище Святого Марка, никакой похоронной процессии не состоялось, и никто из членов семьи не видел места захоронения. Кроме того, по указу Иосифа, гробы «среднего класса» укладывали по пять штук в одну могильную яму, чтобы спустя десять лет быть выкопанными и освободить место для новых гробов.
Пономарь церкви Святого Марка, некто Джозеф Ротмейер, утверждал, что пометил место, где был похоронен знаменитый композитор. Через десять лет после смерти Моцарта, в 1801 году, Ротмейер, как и полагается, выкопал кости и с гордостью выставил череп на всеобщее обозрение (сегодня он находится в музее Моцарта в Зальцбурге). К сожалению, Ротмейер выкопал явно не тот труп. Череп без челюсти имеет явные признаки перелома, а Моцарту кости черепа никто не ломал. Однако некоторые историки, отойдя от всякой логики, считают, что этот череп – прямое доказательство того, что Моцарт на самом деле умер от удара по голове.
Теория увяла в 2006 году, когда исследователи сравнили митохондриальную ДНК, выделенную из кости черепа, с ДНК, взятой из бедренных костей бабушки Моцарта по материнской линии и его племянницы. Анализ подтвердил отсутствие генетического сходства.
Возможно, мы никогда не будем знать наверняка, что же убило Моцарта (но точно не удар по голове), но это едва ли имеет значение. Единственное, что важно, – он жил и продолжает жить в его магически красивой музыке.
И хотя мы благодарны за то, что после Моцарта осталось столь обширное наследие – 626 работ, оперы, симфонии, струнные квартеты, менуэты, мессы, концерты для фортепиано, – но все же скорбим о том, как много мы потеряли из-за его преждевременной кончины в тридцать пять лет. Эта душераздирающе изысканная музыка, запечатленная в вечности, остается вне пределов нашей досягаемости.