Когда Генрих впервые прибыл в Ломбардию – область на севере Италии, – новые подданные были поражены его красотой. Гладко выбритый и стройный обладатель коротких рыжих волос, помазанник божий мог похвастаться розовым цветом лица, изогнутыми бровями, остротой носа и подбородка. Менее всего их впечатлили его политические указы: переизбрание правителей, требование к городам снова принимать в своих стенах политических ссыльных, открытие тюрем, возврат конфискованного имущества, огромные налоги (для поддержки королевского двора и армии). Хотя Генрих стремился сохранять политическую беспристрастность, он понимал итальянцев так же плохо, как и итальянский язык (король говорил только на французском и на латыни).
И хотя некоторые итальянцы, измученные затянувшейся гражданской войной, такие как Данте Алигьери, приветствовали появление справедливого короля-рыцаря, называя его «королем мира», большинство пришли от Генриха в ужас: ведь он действительно намеревался править. Искрящаяся шумная коронация пришлась им по вкусу, но в остальном итальянцы находили неуклюжие притязания мечтательного северного захватчика весьма неприятными.
Вскоре Генриха втянули в местные раздоры, и он был вынужден занять чью-то сторону. Враги могли бы становиться в очередь. Многие города отказывались платить имперский налог, или менять законы по указу императора, или радоваться возвращению политических противников. Заклятым врагом Генриха был король Роберт Неаполитанский, защитник папы, который лелеял собственные надежды на трон и не хотел терпеть в соперниках простодушного чужака.
Когда Генрих вступил в Рим для коронации в июне 1312 года, гвельфы во главе с братом короля Роберта преградили ему путь к собору Святого Петра. После ожесточенной уличной битвы, в которой пало множество людей, Генрих махнул рукой на попытки прорваться к собору и был коронован в Латеранской базилике. Коронационный банкет прервал дождь из камней, влетавших в окна и вынудивший гостей нырнуть под столы.
Процветающая Гвельфская Флорентийская республика была самым откровенным противником имперского господства. В августе 1312 года члены флорентийской Синьории[42] писали королю Роберту: «Если этот противник [Генрих] будет убит – что легко может произойти, – то нет сомнений, что в будущем ни один нарушитель спокойствия, ни нашего, ни вашего, не восстанет во главе Империи и не осмелится явиться на чужие земли – наши или ваши». Не совсем ясно, имели флорентинцы в виду смерть Генриха в бою или же это было завуалированное предложение совершить убийство.