– А отец Елены был другим?
Не знаю, почему вдруг я спросила про отца Соломко. Что-то подсказывало, что нужно узнать и о нем. Трудные отношения между поколениями очень часто отзываются эхом в будущем. Могло ли это эхо долететь до наших дней? Вполне. Имело ли оно какое-то отношение к смерти Елены Соломко? Ответа не было.
– Юрий Евгеньевич был ведомым, – помешкав, сказала Юлия. – Анна Ильинична командовала и дочкой, и мужем.
Значит, прав был Горелов, когда назвал отца Елены подкаблучником. Даже Юлия это отметила. Неужели так и было?
– В чем это выражалось?
– Это чувствовалось. Елена об этом не распространялась, но, кажется, ее раздражали как напористость матери, так и бесхребетность отца.
– Как выражались черты их характеров?
Юлия снова ненадолго задумалась.
– Сидим мы, гоняем что-то про пацанов, школу. Музыку слушаем. Сплетничаем, бездельничаем. Дверь в комнату закрыта. И вдруг голос Анны Ильиничны из коридора на весь дом: «Юра, прими свои таблетки! Ты опять забыл?» Прямо рявканье какое-то, а не просьба. Или званые обеды. Я иногда оставалась у них на обед, если приглашали. Анна Ильинична накрывала стол со всеми прибамбасами: супница, приборы, фужеры. Чтобы все из одного сервиза, в тон. Это справа, это слева… Я, кстати, ни разу не запуталась ни в одной церемонии. Но вот сидим, обедаем. Все вроде бы ничего, все спокойно. «Юленька, как вам? А то я давно этот суп не готовила. Вкусно? Мои-то правду не скажут». Отвечаю, что все отлично, все вкусно. А хлеб рядом со мной стоит, на тарелке. Протяни руку, казалось бы. Но не могу. Почему-то страшно. И Юрий Евгеньевич ел торопливо, а однажды я увидела, как он покосился в сторону жены. Взгляд был испуганным.
– Может быть, это была забота? – предположила я. – Со стороны что-то может казаться не тем, чем является на самом деле.
– Кричать на дочь и мужа – это забота? – спросила в ответ Юля. – Сидеть в углу, словно мышь, потому что не хочешь сталкиваться с мамой – это тоже ее забота? Привычка ругать дочь при свидетелях – забота? Нет, это было самое настоящее тиранство. Правда, таблетки все же Юрий Евгеньевич действительно забывал принимать. Елена как-то сказала, что это проблема, а ему пропускать приемы нельзя.
– Чем был болен Юрий Евгеньевич?
– Душевное расстройство.
Вот те и на. Получается, что Викины психические недуги достались ей в наследство от деда?
– Когда Елена сказала, что выйдет замуж за Сергея, я поняла, что нашей дружбе конец, – откровенничала Юлия. – Или не так. Просто мы не будем видеться так часто и так… легко, как раньше. К тому же Серегу, как я уже сказала, с трудом приняли в семью. На свадьбе он, понятное дело, напился, но был в таком состоянии не один. Юрий Евгеньевич тоже себе позволил. Елена была счастлива, несмотря ни на что. Анна Ильинична чуть праздник не испортила. Всю свадьбу просидела, не прикоснувшись ни к салатам, ни к шампанскому, и сверлила взглядом Елену. Вика родилась через полгода. Для Анны Ильиничны это стало ударом – дочь нагуляла еще до свадьбы, какой ужас! Копылову, конечно, трудно было жить рядом с такой тещей. Серега пытался работать, но ему не везло. Вообще-то он был рукастым. Починить что-то, собрать, подкрутить – все это делал качественно. Стиральную машинку мне подключал на даче. До сих пор крутится. Ладно, это не так важно. Важно, что Вика была не совсем обычным ребенком.