Мы стояли около одной из граничных сфер защитного купола концентратора, на которой с помощью амулета и странных пассов господин Стуриз оформил нам гостевой допуск с правом единоличного осмотра. Для этого мы с Аукой по очереди возлагали руки на белый шарик и тупо ждали, пока начальник отшаманит ритуал. При этом я, например, нигде никаких изменений не замечал и не чуствовал.
— Проверяйте, — сказал господин младший советник, отступая на пару шагов.
Мы с Аукой переглянулись и я, как мальчик, первым прикоснулся к шарику. Ого! А вот сейчас сработало!
Мутная круговерть накрытого мутноватым куполом песка исчезла, словно ее и вовсе не было. Вернее, бурлящее облако песка больше не мешало взору. Да и не песок это был теперь, а ровная, гладкая, белая поверхность чего-то среднего между мрамором и пластиком "под мрамор", в которую были слегка притоплены граничные и центральная сферы.
— Запроси состояние, — подсказал начальник.
— Как?
— Как угодно. Можно вслух, можно мысленно.
— Запрос состояния, — послушно произнес я.
Из граничного, вполне материального шарика вдруг мыльным пузырем выплыл шарик виртуальный, диаметром раза в два побольше. Попереливался радужно-нефтяной пленкой потом помутнел, и на нем проступили значки и символы, соединенные в нечто подобное древу навыков из какой-нибудь эрпэгехи. Как оно и положено, большинство пиктограмм были серыми, лишь несколько в нижних рядах радовали глаз легким разноцветным сиянием. За спиной восторженно пискнула Аука.
— Руку со сферы не убирай! — одернул меня господин младший советник, — Если нет амулета, контакт должен быть постоянным.
Потом нас с Аукой учили управляться с виртуальным шаром (тем самым странным пассам, которые недавно совершал господин Стуриз, оформляя нам допуск), показывали, как воздействовать на пиктограммы для вывода нужной информации и объясняли, какая именно информация о работе концентратора нам нужна. И как часто ее считывать за время двухчасовых дежурств, чтобы не пропустить начало второй волны пробоя или формирования кокона спонтанного перехода, которые довольно часто случаются именно между первой и второй волной. Все это господин младший советник проделывал/проговаривал, словно хороший опытный препод. С удовольствием и даже с некоторым изяществом. И куда только делось его былое высокомерие? В общем, я оценил.
Аука, та и вовсе прониклась: глазки сияют, ушки подрагивают, хвостик крендельком завился, словно она не кошкодевочка. Я, кстати, на аукины уши и хвост как-то сразу перестал реагировать. Ну, хвост и хвост — подумаешь! Вот улыбка у нее — это нечто! Хм, а чего это Аучка так восхищенно-мечтательно улыбается, слушая господина Стуриза? У нас так в школе некоторые дурынды на географа скалились… Ох, Серый, не ту ты профессию избрал, не ту. Тебе бы на учителя выучиться, а не с арбалетом по кушарам шорохаться… Намекнуть, что-ли, когда они с Марсом вернутся? Или не вмешиваться?