Кивнув, командант отошел. Видимо, он имел прямой выход на главу ведомства – потому что его общение не заняло и минуты. Впрочем, совсем неудивительно – ведь отправили именно его разбираться с вызовом в элитный район. Любого, кого попало, сюда не зашлют. Поэтому, кстати – судя по оперативности прибытия, и высадившийся с ним отряд выглядит как группа реконструкторов разных видов войск разных эпох – надергали звенья из доступных подразделений по высшей отсечке рейтинга.
Командант между тем кивнул мне и махнув рукой, произнес что-то в переговорник. Почти сразу громче загудели двигатели черного конвертоплана, и он поднялся в воздух. Невысоко – только чтобы забор перелететь и сесть рядом с нами на лужайке.
Судя по всему, это означает, что городская полиция к сотрудничеству готова.
Я быстро подошел, почти подбежал к воротам, и найдя взглядом белого офицера, крикнул ему, что закрытый канал связи с комитетом ООН мне больше не нужен, а поверенному я сам позвоню. Когда возвращался обратно, Валера как раз появился из дома с высоким стаканом, в котором было какое-то зеленое на вид пюре.
«Смузи?» – пораженно уставился я на стакан в его руке.
«Vous avez un mauvais francais» – сообщил мне Валера, что он думает о качестве моего французского.
«Хоть не с сельдереем?» – с осторожностью глянул я на зеленую кашу в стакане.
«Персик, банан, маракуйя, мята» – мысленно фыркнул Валера, подходя ближе.
«Ты же не собирался участвовать?» – поинтересовался я.
«Я не собирался смотреть» – отмахнулся он.
Двери бокового отсека конвертоплана открылись, и мы с Валерой следом за командантом запрыгнули в салон. Прошли в небольшой командирский закуток, после чего офицер активировал большой, во всю стену монитор с информацией. Да, вполне обычный старорежимный монитор, пусть и немалого размера – а не уже привычные мне ЗD-проекции. Быт обычных людей, даже полицейских, все же отличается от быта одаренных. Здесь все как-то проще и мне старому привычней.
На экране между тем высветилась марка машины, название организации, номерной знак – все на французском.
– На английский, пожалуйста, – попросил я офицера, и командант быстро переключил язык.
Мария Луиса Фернандес; гетеросексуальная женщина, пуэрториканка, 47 лет, католичка (статус – актив), длинная простыня списка семьи из числа близких родственников; в Хургаде на заработках, четырехмесячный контракт, который уже подходит концу.
Числилась Мария Луиса на контракте в компании «Чистый мир», который аутсорсингом предоставлял услуги «человеческих работников». Актуальная проблема при роботизации и автоматизации труда – в странах первого мира законодательно было закреплено право и обязанности. Право работника на труд, обязанность работодателя на предоставление возможности труда, я сам с этим столкнулся при наборе персонала в усадьбу Делашапель.