— Брось! — сказал Гарденер. — Быстрее входи и плотнее закрой дверь, здесь жуткий сквозняк.
— Нет-нет, это так, мелочь, увидимся позже. — Лицо убралось из щели, дверь мягко затворилась.
— Это и есть Артур Сюрбонадье, — объяснил Гарденер Аллейну. — Он стянул роль у Джей-Би и воображает, что потом я стянул роль у него. В результате Джей-Би ненавидит его, а он — меня. Вот что я имел в виду, говоря об актерах.
— Вот оно что! — сообразил Найджел. — Зависть!
— А кого ненавидите вы? — спросил Аллейн с невинным видом.
— Я? Я оседлал верхушку данного дерева и могу позволить себе великодушие. Хотя, боюсь, тоже рано или поздно кого-нибудь возненавижу.
— Ты считаешь Сюрбонадье хорошим актером? — спросил Найджел.
Гарденер передернул плечами.
— Он племянник Джейкоба Сейнта.
— Понимаю… Или нет?
— У Джейкоба Сейнта шесть театров, этот — один из шести. Он отдает Сюрбонадье хорошие роли. Плохие актеры у него не играют. Следовательно, Сюрбонадье должен быть хорошим актером. Это — вся язвительность, на которую я готов. Вы знакомы с этой пьесой? — спросил он Аллейна.
— Нет, — ответил инспектор, — совершенно не знаком. Глядя на ваш грим, я старался угадать, кого вы играете: героя, вымогателя, слугу закона или всех троих сразу. Трубка у вас на столике намекает на героя, револьвер — на вымогателя, безупречный вкус фрака, который вы сейчас наденете, — на представителя моей собственной профессии. Вот мой вывод, дорогой Батгейт: мистер Гарденер — герой, прикидывающийся вооруженным бандитом, и притом сотрудник уголовной полиции.
— Слыхал?! — Найджел гордо воззрился на Гарденера. В кои-то веки Аллейн не позорил своего мундира.
— Чудесно! — одобрил Гарденер.
— Вы не собираетесь опровергнуть мое утверждение? — удивился Аллейн.
— Вы недалеки от истины. Небольшое уточнение: я использую револьвер в качестве полицейского, с трубкой в зубах грешу бандитизмом, а этот фрак вообще не для пьесы.
— Очередное доказательство того, что интуиция не превосходит индукцию, — бросил Аллейн с усмешкой.
Все трое закурили, и Найджел с Гарденером погрузились в пространные воспоминания о славных кембриджских деньках.
Дверь снова открылась, и в гримерную заглянул сухонький человечек в жилете из шерсти альпаки.
— Вы готовы, мистер Гарденер? — спросил он, почти не удостаивая вниманием остальных.
Гарденер скинул халат, костюмер извлек из-под простыни фрак и помог ему одеться.
— Еще немного пудры, сэр, если позволите совет, — сказал он. — Уж больно теплый вечер!
— С револьвером все в порядке? — спросил Гарденер, любуясь собой в зеркале.