Внезапно все спохватились, что дверь в гримерную распахнута и что посреди комнаты стоит Артур Сюрбонадье. Одна его рука лежала на дверной ручке, другой он теребил запятнанный платок под своей неухоженной бородой. Рот у него был полуоткрыт, словно он запыхался.
— Веселитесь? — с трудом выдавил он. Было видно, как у него дрожат губы. Все сразу прекратили смех. Рука Гарденера осталась лежать на плечике Стефани Вон, которая забыла закрыть рот и замерла, словно позировала фотографу. В гримерной повисла страшноватая тишина.
— Чудесное зрелище! — похвалил их Сюрбонадье. — Глаз радуется! Над чем смеетесь? Мне тоже хочется.
— Над моей шуткой, — поспешно ответил Аллейн. — Она была неудачной.
— Самое потешное здесь — это я, — заявил Сюрбонадье. — Спросите Стефани, она объяснит. Вы, кажется, сыщик?
Гарденер и Найджел заговорили вместе: Найджел представлял Аллейна, Гарденер что-то рассказывал о предстоящем ужине. Вскочивший Аллейн угощал мисс Вон сигаретой, она, закуривая от поднесенной Аллейном спички, не сводила глаз с Сюрбонадье.
— Полагаю, нам пора в зал, — сказал полицейский. — Как бы нам не пропустить первой сцены, Найджел. Терпеть не могу опаздывать.
Он потянул Найджела за собой, сказал что-то учтивое мисс Вон, пожал руку Гарденеру. Найджел почувствовал, что его толкают к двери.
— Не позволяйте мне вас разлучать, — проговорил Сюрбонадье, не сходя с места. — Я пришел засвидетельствовать ваше веселье. Вообще-то я хотел повидаться с Гарденером, а он тут веселится.
— Артур! — впервые подала голос Стефани Вон.
— В общем, — продолжил Сюрбонадье окрепшим голосом, — я принял решение прервать вашу потеху. Почему бы вам не послушать?.. — Он покосился на Найджела. — Вы журналист, сочинитель. Как ни удивительно, Гарденер — тоже сочинитель.
— Ты пьян, Артур, — сказал Гарденер и шагнул к Сюрбонадье, тот — к нему. Аллейн воспользовался появившейся лазейкой и вытолкнул Найджела в дверь.
— Временно прощаюсь! — крикнул он через плечо. — Увидимся после спектакля.
Через секунду-другую оба очутились на сцене, отгороженной занавесом от зала, и уставились друг на Друга.
— До чего противно… — пробормотал Найджел.
— Да уж, — согласился Аллейн. — Идемте.
— Этот осел напился, — сказал Найджел.
— Само собой, — сказал Аллейн. — Нам сюда.
Они пересекли сцену, уступили дорогу пожилой женщине, услышали голос старика Блэра: «Добрый вечер, мисс Макс». Потом до их слуха донеслось:
— Внимание, увертюра, первый выход! Внимание, увертюра, первый выход!