— Старик Сейнт говорит, что не платил Сюрбонадье содержания. Он рассчитался за его долги в Кембридже, привел его в театр и дал понять, что дальше малыш Артур должен будет выкручиваться сам.
— Правда? Значит, он ожидал поступления средств, если судить по письмам из магазинов.
— На какую сумму он рассчитался в последний раз?
— Сейчас прикину…
Найджел предпринял попытку суммирования, чертыхаясь про себя, и после нескольких заходов торжественно отрапортовал:
— Две тысячи фунтов стерлингов! Столько он заплатил в мае месяце и примерно столько же был должен теперь.
— Что это у вас в руках?
— Его банковская расчетная книжка. Он превысил кредитный лимит. Сейчас уточню… Май прошлого года, больших поступлений не видно. Похоже, он расплачивался наличными. Вот, нашел: двадцать пятого мая выплачено две тысячи фунтов.
— Понимаю… — задумчиво проговорил Аллейн.
— Не похоже ли это на деньги, добытые шантажом?
— Похоже.
— У Сейнта. Держу пари, он шантажировал Сейнта!
— Может быть.
— Вы еще сомневаетесь?
— Есть немножко. А вот и старина Фокс!
Инспектор Фокс не обрадовался услышанному.
— Он все еще верен своему реквизитору, — объяснил Аллейн. — Но продолжим наш скорбный труд.
— Похоже, покойный хранил все до одного полученные письма, — сказал Фокс. — Вот пачка писем от некоего Стеффа.
— Стефф? — насторожился Аллейн. — Дайте взглянуть!
Он схватил письма и отошел с ними к окну, где застыл, просматривая страницу за страницей и складывая их лицом вниз на подоконник.
— Настоящая свинья! — высказался он вдруг.
— Феликс называл его так же, — напомнил Найджел.
— Да, она мне это говорила.
— Она?..
— Стефани Вон.
— Стефф?.. Понимаю! — опомнился Найджел. — Так письма от нее!
— Боже… — Аллейн разочарованно покосился на него. — Как вы рассеянны!
— Нашли что-нибудь полезное, сэр? — спросил Фокс.
— Да, и немало. Все вместе производит тяжелое впечатление. Начинается в образцовом стиле ведущей актрисы — экстаз, высокий штиль, флирт в правилах высшего общества. Но потом он, похоже, предстал перед ней в истинном свете. Она чем-то напугана, но изъясняется по-прежнему манерно и цветисто. Далее следуют две записочки. «Прошу, Артур, прекратим это. Мне очень жаль. Ничего не поделать, если я изменилась». И подпись. Это написано два дня назад. Последняя записка, совсем в другом духе, отправлена только вчера утром.
— Выглядит так, будто она флиртовала одновременно с ним и с Гарденером, — отозвался Фокс. — Не вижу, чем это может нам помочь.
— Боюсь, может, пусть и не много, — возразил Аллейн. — Но вернемся к поискам.
Наконец содержимому письменного стола пришел конец, и Аллейн повел их в запасную спальню, где утомительный обыск продолжился. Сотрудники Скотленд-Ярда проявляли удручающую въедливость. Из гардероба был извлечен старый чемодан. Найджел включил электричество и задернул занавески. Аллейн открыл чемодан. В нем хранились письма от множества женщин, ценность которых исчерпывалась тем, что они проливали дополнительный свет на отталкивающую натуру Сюрбонадье.