Найджел смущенно заерзал.
— Мне не нравится тянуть из него жилы.
— Тогда от вас не будет толку. Я сам им займусь.
— Извините, если я вас утомляю.
— Все непрофессионалы утомительны. Вам хочется приносить пользу, но неприятной работы вы чураетесь. То же самое было в деле Уайлда. Лучше вам в это не соваться, Батгейт. Зря я вам не сказал этого с самого начала.
— Если вы можете меня заверить, что Феликсу ничего не угрожает…
— Никому из тех, кто находился на сцене и за кулисами, безопасность не гарантирована. У меня есть своя версия, но она может оказаться ошибочной. Я вовсе за нее не держусь, и новые события могут превратить в подозреваемого любого, хоть самого Гарденера, хоть старика Блэра. Вы хотите, чтобы я поклялся положа руку на сердце, что Гарденер меня не интересует, но этого я сделать не могу. Конечно, он меня интересует. Из револьвера стрелял он. Я мог бы там же его арестовать. Он — член этой шайки, и мне еще нужно доказать самому себе, что это не он подложил боевые патроны. Он, как и все остальные, не спешит делиться с нами тем, что знает. Если он невиновен, то поступает глупо, водя за нос полицию. Возможно, у него есть для этого свои особые резоны. Он влюблен. Вот и поломайте над этим голову. Если хотите, можете поделиться с ним версией о Сейнте, и если он знает о прошлом Сюрбонадье что-то способное пролить свет на эту версию и вознамерится поделиться этим с вами — тем лучше. В противном случае мне придется просить вас считать меня просто сыщиком, выполняющим свою работу, и не ждать никаких сведений, кроме тех, которые вы сможете опубликовать в своей газете. Я понятно выражаюсь?
— Более чем. Полагаю, у меня получится задрать нос не хуже, чем у любого другого, — выдавил Найджел.
— Жаль, что вы так на это смотрите. Как вы намерены поступить?
— Можно мне подумать? Если я решу отойти в сторону, то вы можете не сомневаться, что я не разглашу сегодняшние находки. Можете поверить моему слову. Я представлю подготовленный для газеты материал вам на одобрение.
— Достойный ответ! Сообщите мне о своем решении сегодня вечером у меня дома, хорошо? А теперь я вынужден попросить вас обоих уйти.
Найджел вышел следом за Фоксом в коридор. Прежде чем скрыться за дверью, он оглянулся.
— Я не прощаюсь.
— До свидания, старина, — отозвался инспектор Аллейн.
Фокс отпустил сторожившего квартиру констебля и повернулся к пребывавшему в замешательстве Найджелу.
— Держу пари, вы считаете, что главный инспектор перегибает палку, сэр, — начал он. — Но вы это напрасно! Таков, знаете ли, профессиональный этикет. Он к вам неравнодушен, потому и позволяет себе такую, с позволения сказать, чертовскую откровенность. Для него главное — работа. А за Гарденера не переживайте. Он — марионетка, не более того. Начнет утаивать сведения — тем хуже для него.