Найджел сделал глубокий вдох.
— Я подслушал признание.
Немного подождав, Аллейн взял карандаш.
— Когда?
— Сегодня, примерно час назад.
— Где?
— В квартире Феликса.
— Так, продолжайте.
— Сейчас… Я вошел к нему в прихожую без стука. В его гостиной раздавались голоса. Женщина сказала: «Если я это сделала, то только ради тебя, Феликс! Он был твоим заклятым врагом!» Феликс ответил: «Я тебе не верю. Не верю!» Она со страшным смехом продолжила: «Все напрасно! Я ни о чем, ни о чем не жалею, слышишь? Только ты все равно этого не достоин». После этого я громко хлопнул входной дверью и окликнул их. Феликс вышел и впустил меня. Она была там.
— И это была…
— Стефани Вон.
— Быть того не может! — отрезал Аллейн убежденно.
— Вы считаете, что я мог так грубо ошибиться? Поверьте, я до конца жизни не забуду эти голоса.
Аллейн умолк так надолго, что Найджел уставился на него с растущим изумлением. Лицо полицейского словно бы захлопнулось. Наконец он проговорил:
— Выводы делать рано, Батгейт. «Если я это сделала, то только ради тебя. Он был твоим заклятым врагом…» Вдруг она напоминала Гарденеру, что угрожала Сюрбонадье, хотела заткнуть ему рот и теперь решила, что довела его этим до самоубийства? Вдруг речь шла вообще не о Сюрбонадье?
— Если бы вы видели Феликса, то не стали бы так говорить.
— Почему? Что вы имеете в виду?
— Он совершенно раздавлен, — просто сказал Найджел.
— Раздавлен? Они заразили вас своими сценическими замашками. Беркли Крамер, глупый старый осел, тоже был сегодня «раздавлен» на свидетельской трибуне.
Найджел встал.
— Вот, собственно, и все. Если вы не делаете из этого выводов, то я вам очень признателен.
Аллейн наклонился над столом и уставился на него, как на музейный экспонат.
— Если бы на вас наткнулся Диоген, он бы вылез из своей бочки, налил туда вина и устроил пирушку!
— Наверное, это надо понимать как похвалу, — сказал Найджел с облегчением.
— Пожалуй. Что было потом?
— Неприятный разговор. Хотя, должен признаться, играла она замечательно.
— Охотно верю.
— Они пригласила меня в гости. — Найджел поежился.
— Но вы не пойдете.
— А что, по мне видно?
— Слушайте меня внимательно. Больше никаких визитов к этим людям, понятно?
— Да. А что вас пугает?
— Если только в моем присутствии. Сочиняйте свои статейки, занимайтесь своими делишками — и довольно с вас.
— Вот она — расплата за самый гадкий поступок в моей жизни!
— Мой дорогой Батгейт, я высоко ценю ваши терзания и искренне вам признателен, — сказал инспектор Аллейн, умевший при желании проявлять обходительность. — Но я вас очень прошу следовать моим советам. Будет вам вознаграждение — лакомая информация.