722. Критика «справедливости» и «равенства перед законом»: а что, собственно, этим устраняется? Напряженность, вражда, ненависть, – но ведь ошибочно думать, что подобным образом приумножается «счастье»: корсиканцы наслаждаются счастьем больше, чем жители материка.
723. Взаимность, задняя мысль всякого желания оплаты: одна из самых коварных форм ценностного унижения человека. Она приносит с собой то самое «равенство», которое пропасть дистанции между иными людьми осуждает как «аморальность»…
724. То, что именуется «полезным», всецело зависит от намерения, от «для чего?». Намерение же, в свою очередь, всецело зависит от степени власти: вот почему утилитаризм не может быть основой, а только учением о следствиях, которое абсолютно невозможно сделать обязательным для всех.
725. Когда-то была теория государства как основанной на расчете полезности: теперь мы получили к ней практику! – Время королей миновало, ибо народы их более недостойны: они хотят лицезреть в короле не исконный образ своего идеала, но средство своей пользы. – Вот и вся правда!
726. Попытка с моей стороны понять абсолютную разумность общественного суждения и общественной оценки: попытка, разумеется, свободная от желания исчислить при этом моральные результаты.
– степень психологической лживости и непроницаемости, чтобы «освятить» аффекты, важные для сохранения и усиления власти (дабы обеспечить себе для этих аффектов чистую совесть).
– степень глупости, потребная для сохранения возможности всеобщего регулирования и общих критериев оценки (для этого – воспитание, надзор за основами образования, дрессура).
– степень инквизиторства, недоверия и нетерпимости, чтобы всех исключительных людей рассматривать и подавлять как преступников, – чтобы им самим внушать угрызения совести, чтобы они сами от своей исключительности внутренне страдали, болели.
727. Мораль в существенной мере как оборона, как средство защиты: и в этом качестве, в этой мере – свидетельство «недорослости» человека (весь в броне, стоически).
«Доросший» человек в первую очередь обладает оружием – ему свойственно нападать.
Орудия войны, превращенные в инструменты мира (из панциря и чешуи, перьев и волос).
728. От понятия всего живого неотъемлемо представление о росте: живое должно распространять свою мощь вокруг себя, как следствие вбирая в себя чужие силы. Теперь, в некотором дурмане морального наркоза, принято говорить о праве индивидуума на самозащиту: с тем же основанием, однако, можно говорить и о его праве на нападение. Ибо и то, и другое – второе даже больше, чем первое – суть насущные необходимости всего живого: агрессивный и оборонительный эгоизмы – это не вопрос выбора или тем паче «свободы воли», но фатальность самой жизни.