«Великий человек» велик пространством свободы своих влечений и еще большей властью, которая умеет определить этих великолепных зверюг себе на службу.
«Добрый человек» на любой стадии цивилизации есть человек неопасный и полезный одновременно; своего рода середняк; он являет собой во всеобщем сознании тот средний тип, которого не надо бояться, однако нельзя и презирать…
Воспитание: в сущности средство разрушать всякое исключение в пользу правила. Образование: в сущности средство формировать вкус против всякого исключения в пользу средней нормы.
Только когда культура будет располагать избытком сил, она сможет стать теплицей и для культа излишества, культа исключения и искушения, опасности и нюанса, – всякая аристократическая культура стремится именно к этому.
934. Все сплошь вопросы силы: как далеко надо заходить, преодолевая самосохранительные установки общества и его предрассудки? – до какой меры высвобождать в себе страшные свойства натуры, которые для большинства людей губительны? – как далеко идти навстречу истине, впуская в свою душу даже самые сомнительные стороны оной? – как далеко идти навстречу страданию, пренебрежению собой, состраданию, болезни, пороку – не будучи вполне уверенным, что сумеешь с этим совладать? – … (что нас не погубило, то делает нас сильнее…) – наконец: до каких пределов давать в себе место заурядности – всему правильному, общепринятому, мелочному, доброму, честному, – не позволяя себе при этом впасть в вульгарность?.. Самое тяжелое испытание характера: не дать разрушить себя соблазнами добра. Добро как роскошь, как изыск, как порок…
935. Тип. Истинная доброта, благородство, величие души, то, которое от богатства: душа, которая дает не для того, чтобы брать, – которая не желает возвыситься за счет того, что она такая добрая; – расточительство как тип истинной доброты, богатство личности как предпосылка.
936. Аристократизм. Идеалы стадного животного – теперь поставленные во главу как венец всех ценностей «людского сообщества»; попытки придать им космическое, даже метафизическое значение – вот против чего я защищаю аристократизм.
Общество, сохраняющее в себе истинные уважение и деликатность в отношении свободы, должно чувствовать себя исключением и иметь перед собой некую силу, над которой оно возвышается, на которую оно смотрит враждебно и свысока.
– Чем больше я отдаю прав и ставлю себя равным, тем больше попадаю я под власть самых заурядных, в конечном счете – самых многочисленных. – Предпосылкой, которую содержит в себе аристократическое общество, дабы сохранить между своими членами высокую степень свободы, является крайнее напряжение, возникающее из противоположности стремлений всех его членов: их воли к господству…