Он открыл глаза под пение птиц, воздух был теплым и душным, вязким от запаха земли, мертвых листьев и гниющего дерева. Влажный холодок двигался то вверх, то вниз по его спине, но основная масса, казалось, собралась в плечах.
Пение птиц означало, что он пролежал в листве достаточно долго, чтобы птицы успокоились. В детстве он часто испытывал птиц и других животных. Он сидел неподвижно, прислонившись к дереву, и ждал, когда лес примет его в свои объятия. И вот он принял. Свет, пробивавшийся сквозь купол листьев, был ярче всего под углом примерно в шестьдесят градусов над его телом. Он пришел в лес с востока. Солнце все еще стояло на востоке. Утренний. Он проспал – или провалялся без сознания; точное определение здесь не имело значения – по меньшей мере два часа.
«И что это значит?» – спросил он себя.
«Это значит, что, кто бы тогда ни выстрелил, он не вернется.
Это значит, что ты еще не мертв.
Хотя ты все еще в диком дерьме».
Пока он лежал неподвижно, боль в ноге тоже оставалась на своем месте, но она была такой же напряженной и готовой, как змея, обвивающаяся вокруг его ноги от лодыжки до колена. Но эта змея была не просто змеей, а гадюкой, и она уже успела его укусить, и ее яд обжигал кровь. Любое движение вызовет новую атаку, и ее жало опять…
«Есть ли другие варианты? – задался он вопросом, а потом ответил себе: – Ни одного».
Ему придется как-то подняться на ноги, найти толстую палку, чтобы использовать ее как костыль, и ковылять вниз по холму до тех пор, пока он не сможет дальше идти. Может, ему повезет набрести на одну из туристических троп.
Он медленно повернул голову сначала чуть вправо, потом чуть влево. Больно, но возможно. Основная часть боли здесь приходилась на затылок. Он мог чувствовать на своем черепе болезненную шишку размером с грецкий орех.
«Тебе нужно встать», – подумал он.
Рядом с его ухом жужжал комар, его вой был похож на звук бормашины. Еще один завтракал на его предплечье. Над его лицом, почти касаясь, вилось облачко мошек. Он сильно выдохнул, и они отлетели, но потом снова вернулись. Одна заползла ему к краю глаза. Он спугнул ее, сильно зажмурившись, а потом часто заморгал.
Затем Демарко опустил обе руки в грязь под ягодицами и постепенно принял сидячее положение боком, упершись правым локтем в землю. Его левая нога, та, что пострадала, не казалась как-то неестественно вывернутой. Но болела просто адски. Еще одна попытка согнуть ее в колене вызвала вспышку жгучей боли, исходящей от лодыжки. Поэтому он согнул другое колено, повернувшись чуть в сторону. Другая нога ноет, но она цела. Он просунул правую ногу под левое колено, провел рукой по грязным джинсам от колена до голени. Никаких выступов. Никакой разломанной кости. Но самое легкое прикосновение к середине голени заставило его всего сжаться от внезапной боли. И теперь он мог различить там другой цвет среди грязи – красновато-коричневое пятно крови. Он выдыхал громко и быстро, лицо напряглось и горело.