Глава сто тридцать седьмая
Ночью Демарко проснулся в панике и потянулся за телефоном, чтобы проверить дату. Он был почти уверен, что вчера было воскресенье, но телефон твердил обратное. Это еще больше сбило его с толку. Почему его сердце колотилось так, будто он изо всех сил бежал от чего-то невидимого? И почему воскресенье?
И тогда он все понял. Он и так уже пропустил слишком много воскресений с Райаном-младшим. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Ему нужно было быть ближе к своему мальчику. А его могила за сотню миль.
Он выскользнул из постели, стараясь не разбудить Джейми. В боксерах и футболке он на цыпочках спустился вниз в темноте, крепко держась за перила.
Он остановился внизу лестницы, безуспешно пытаясь вспомнить, зачем спустился. Может, он ходит во сне? Или услышал какой-то шум? Какой-то беспорядок снаружи?
Он подошел к входной двери, открыл ее и выглянул в темноту трех часов ночи. Воздух словно прилипал к его груди и рукам и был прямой противоположностью искусственно охлажденному воздуху, дующему в спину. Он стоял, уставившись в темноту, не видя ничего конкретного – просто какой-то огромный черный бассейн, заполненный домами, кустами, деревьями и лужайками, со спящими, ничего не замечающими людьми, которых можно убить во сне или по дороге на работу и в школу. Он чувствовал запах кустов клетры, как и едкий креозот. На главной улице в двух кварталах отсюда слышалось легкое движение – туда-сюда мелькали необычные тусклые огоньки. Ничто из этого не было четким, все было окутано мраком.
«Тьма прячется сама в себе», – подумал он.
Джейми нежно коснулась его талии, отчего он испугался и на мгновение напрягся. Ее руки обвили его талию, и она прижалась к нему, ее губы оказались у основания его шеи.
– Что такое? – прошептала она.
– Все вот это – иллюзия, – сказал он спустя какое-то время.
– Что «это»? – спросила она.
– Этот милый городок. Любой городок. Они хорошо выглядят со стороны, но… не когда ты присматриваешься ближе.
– А что ты видишь ближе? – спросила она.
Он не ответил, и она задумалась, к чему он ведет. Может, он все еще спал? И никак не мог проснуться?
– Ты в порядке? – осведомилась она, почувствовав его дрожь, будто что-то прошло сквозь него.
– Ты читала Монтеня? – спросил он.
– Не припоминаю такого. Что он написал?
– «И вот мы восседаем на самом высоком троне в мире, однако там же восседаем на собственных хвостах». Что-то такое.
– Насколько я понимаю, смысл в том, что мы все еще животные?
Он снова молчал. Она коснулась лбом его спины, а руками его живота.