Демарко присел на одно колено, чтобы схватить парик и оторвать его – окончательное унижение.
Но в последний момент Демарко остановился, застыл из-за паники и смятения в глазах мужчины, хрипа его затрудненного дыхания, крови под рукой Джейми. И презрение Демарко к Берлу исчезло, растворилось, превратилось во что-то еще, что-то вроде жалости, будто Берл был маленьким раненым животным, испуганным, беспомощным и обреченным.
Демарко отстранился от него, поднял глаза и посмотрел на деревья.
Когда девушка вернулась с белым пластиковым пакетом для продуктов и рулоном клейкой ленты, Джейми оторвала кусок пакета и прижала его к ране. Демарко взял ленту и стал отрывать одну полоску за другой, чтобы заклеить все, кроме уголка целлофана. Каждый раз, когда Берл делал вдох, целлофан плотно прижимался к коже, запечатывая рану. Когда он выдыхал, уголок дрожал, выпуская воздух.
– Возвращайся домой и открой ворота, – обратилась Джейми к Сьюзан. – Сюда сейчас приедут.
Джейми не отрывала глаз от пакета, прислушиваясь к дыханию Берла. Они с Демарко остались стоять на коленях в ожидании сирен. В какой-то момент по ее телу пробежала ледяная дрожь.
– Ох, – выдохнула она. Казалось, это вышло непроизвольно.
Демарко положил руку ей на спину. Тепло ее кожи сквозь рубашку манило его; ему хотелось прижать ее к себе, заключить в объятия. Но она была занята, поэтому он просто легонько погладил ее по спине, прикоснулся своей головой к ее.
– Ну и денек, – сказала Джейми.
– Ну и женщина, – сказал он ей.
Когда раздался тяжелый храп отца, Райан осторожно выбрался из постели, нашел свои джинсы и ботинки и надел их. На кухне он выдвинул ящик, который они называли «мусорным», тот, что под столовыми приборами. Там хранились спички, соломинки, скрученные галстуки и другие случайные предметы. Возле задней стенки ящика он нащупал цилиндр фонарика, обхватил его рукой и вытащил наружу.
В зарослях сорняков за трейлером он двигался осторожно, медленно водя тусклым светом туда-сюда, раздвигая сорняки свободной рукой. Сорняки были влажными, а ночной воздух – липким и тяжелым, давящим на грудь. Храп отца создавал такой же эффект, как напильник. Он будто скрежетал из стороны в сторону по нервам мальчика.
Его взгляд зацепился за белое пятно. Райан опустился на колени и положил руку на маленький животик щенка. Он все еще был теплым, а его дыхание – быстрым и неглубоким. Райан посветил фонариком на головку щенка, увидел панику и смятение в его глазах, кровь стекала по его морде.
Райан перекатился на одно бедро, поднял щенка так осторожно, как только мог, и прижал его к своему животу. Он выключил фонарик, лег на бок в траве и прижал к себе щенка.