– Зачем ты пришел?
– Хочу забрать жену. Она должна вернуться со мной домой, в Париж.
– Сомневаюсь, что у тебя получится.
– Она обязана мне жизнью, обязана всем. И должна заплатить за это. – Он ткнул себя в горло. – Нас не разводил ни один суд во Франции, любой судья оправдает мои действия.
– Ты бредишь, – не заботясь об осторожности, вступила в разговор Селеста.
– Возвращайся во Францию и никогда больше не появляйся в Англии, – произнес Шейборн. – Это единственный для тебя способ уйти отсюда живым. Знай, я делаю это лишь из благодарности за то, как ты поступил с солдатами.
На мгновение Саммерли показалось, что тот действительно уходит. Бернар стал поворачиваться, но, как выяснилось, лишь для того, чтобы метнуть нож. В Селесту.
– Если я не получу тебя, Брижит, то этот англичанин тоже. Клянусь.
Нож вонзился ей в руку. Потеряв равновесие, она упала со стула, кровь из раны хлынула на ковер. Бернар сделал шаг, не упуская из вида Селесту, в руках его появился еще один нож.
Шейборн рванулся вперед и одним движением накинул на шею Гая шелковый шарф. Ткань была тонкой, но очень прочной. Его не сбили с толку сильные удары по спине, он накинул еще петлю и резко потянул вверх. Хрип вскоре стих, подтверждая, что с врагом покончено.
Тело Гая Бернара рухнуло на пол, красное лицо застыло, превратившись в маску смерти. Шейборн наклонился проверить пульс на шее и убедиться, что тот действительно мертв.
Селеста стояла на коленях и с ужасом наблюдала за происходящим. Она уже вытащила нож и зажала ладонью рану.
– Похоже, ранение не смертельное, крови немного.
Она кивнула, затем помотала головой и задрожала всем телом.
– Моя вина, это моя вина, а заплатил за все… опять ты.
Она так часто дышала, что удавалось с трудом разобрать слова. Селеста думала не о боли в руке, а о том, что с Гаем Бернаром покончил он.
Саммерли присел и надавил на рану, чтобы остановить кровь.
– В жизни не все однозначно, Селеста, уж ты должна это понимать. Бернар мертв, и ты в безопасности. Это необходимо было сделать, чтобы ты жила спокойно, для меня это вопрос чести.
Его слова доносились до нее будто сквозь толщу тумана, от которого путались мысли. Она провела рукой по лицу Шейборна и прошептала:
– Саммер, как ты прекрасен, и твоя душа, и лик.
Он улыбнулся и коснулся губами ее лба.
– Странное ты выбрала время для признаний, Селеста. И это ведь не все.
– Ты о Нанте?
– Бернар не солгал? Ты пожертвовала собой, чтобы дать мне уйти?
– Да.
С лестницы уже доносился топот бегущих слуг. Разумеется, их привлек шум в комнате. Через секунду дверь распахнулась, на пороге возник Аврелиан де ла Томбер, из-за спины выглядывали трое слуг виконта.