Саша лежала на старом зеленом диване, укрытая толстым одеялом и пледом. Глаза ее были широко распахнуты. Она смотрела в потолок и что-то шептала.
Маша вбежала в комнату и резко остановилась, не зная, что делать. Позади нее, положив руку ей на пояс, испуганно выглядывал Петя.
Опомнившись, Маша подошла к девочке и присела на край дивана.
Та словно не замечала ее.
— Что? Что моя хорошая? Что ты говоришь? — она взяла руку Саши в свою. — Петя, принеси воды. Быстрее!
Саша медленно повернула голову. Встретилась взглядом с молодой женщиной, кивнула, словно узнала ее. Потом обвела взглядом комнату.
Петя стоял у входа в комнату со стаканом воды в руках, не решаясь войти. Он просто не мог себе представить, с того самого момента, как он вышел один из кабинета доктора, а Саша осталась внутри, он каждый день представлял, каково это будет, снова увидеть ее живой и теперь, когда она открыла глаза, он не мог сделать шаг. Ему было страшно. Вдруг, она теперь не такая, как была. Вдруг, место, где она была все это время, сильно ее изменило. Настолько сильно, что она перестала быть прежней Сашей. Вдруг она стала… монстром? Он стоял со стаканом в руках за углом и руки его тряслись так, что вода выплескивалась из стаканы и попадала ему на майку, оставляя темные мокрые следы.
Вдруг она подумает, что он плакал? Он автоматически поднял руку, чтобы стереть слезы, потом отдернул ее и шагнул в комнату. Была не была. Она должна его помнить. Нужно быть мужественным и храбрым. Как в той палате, когда на пороге появился ужасный мужик невероятных размеров, взял Сашу на руки и вышел, приказав ему помалкивать. «Ты меня не видел, тебе ясно? Кому скажешь, убью». И ушел.
У Пети ноги отнялись от страха, рука с телефоном так дрожала, и он, видимо, забыл выключить камеру. А потом пришел Сашин отец.
А теперь вот… оно как вышло.
Он подошел ближе и протянул стакан воды.
Саша посмотрела сквозь него.
— Папа, — прошептала она сухими потрескавшимися губами. — Он смог.
Двор психиатрической больницы им. Кащенко разорвал оглушающий рев моторов десятков огромных мотоциклов. Люди в черных кожаных куртках, вооруженные топорами, ломами и самодельными обрезами заблокировали все входы и выходы.
На крыльцо выскочил главврач больницы. Размахивая руками, он принялся орать на непрошеных визитеров.
— Убирайтесь, убирайтесь к чертовой матери отсюда, пока я полицию не вызвал. Вы сильно пожалеете об этом! — он было кинулся вовнутрь, он огромная ручища в черной перчатке легла ему на плечо.
— А ты меня не помнишь, папаша? Твой сынок угробил всю мою семью, когда пьяный врезался в нашу машину? Я был за рулем и вылетел через лобовое стекло, это меня и спасло. — Лицо Пуха ничего не выражало, лицевые нервы были атрофированы. — Ты мне сделал трепанацию, а потом год пытал в своей клинике, пока я не сбежал. — Помнишь меня, гад? Как сынок твой поживает? В столице, говорят, клинику открыл… пошел по твоим стопам, значит…