По словам Сьюки, магазин был новым, но рамы и дверь, выкрашенные в цвет утиного яйца, и полукруглая серебристая надпись на большом оконном стекле делали его на пару веков старше.
Выбитая из колеи после неприятного объяснения с Лилиан, Марта никак не могла отдышаться. Потерла грудь, которую снова сдавило. Что-то в глазах сестры мелькнуло такое, что заставило Марту усомниться, правильно ли она поступает.
Из них двоих Лилиан была младшей, но всегда верховодила. Едва ее привезли домой с фиолетовым, как у всех новорожденных, личиком, как она тут же завела свои порядки. Спала и ела когда вздумается, и остальным членам семьи приходилось под нее подстраиваться.
Томас обожал новорожденную дочь. Ворковал над ней, гордо, грудь колесом, вышагивал с коляской, демонстрировал Лилиан всем друзьям и соседям. Зельда купила забавные игрушки, но ни одну из них он не дал положить в кроватку.
Марта признавала, что сестра, с ее снежными волосами и голубыми глазами, была красивым ребенком. Но отец так подчеркнуто восхищался Лилиан, что Марта на ее фоне чувствовала себя уродиной.
Помедлив у входа в магазин, она решительно вздернула подбородок. До закрытия оставалось всего несколько минут, пора было осуществить то, зачем ее сюда привело наитие. Она повернула медную ручку и вошла.
Звякнул медный колокольчик, и Марта чуть не воспарила от пьянящего запаха кожи, картона и чернил. При виде полок, выстроившихся от пола до потолка, глаза у нее широко распахнулись. Книг были сотни, а может, тысячи, некоторые подержанные, некоторые с виду совсем новые.
Заметив на столе скомканную салфетку и фломастер без колпачка, она с легким неодобрением поморщилась. Еще там были кучка фантиков, несколько колец для ключей и пластиковый мопс с кивающей головой. У нее дома тоже, конечно, тесновато, но в этом магазине царила полная неразбериха, здесь явно стоило бы хорошенько все систематизировать.
Опираясь на полки, вверх, докуда хватало глаз, уходила высокая деревянная приставная лестница. На ней, развернутые носками к Марте, виднелись чьи-то ноги в красных тапках с монограммой. Пальцы на ногах шевелились, словно их обладатель слушал музыку, которая звучала лишь для него. Ноги шагали вниз, перекладины под ними скрипели и гнулись.
Владельцем красных тапок оказался высокий круглолицый мужчина. Песочного цвета волосы, подернутые на висках сединой, были откинуты со лба. Черную рубашку-апаш и серый костюм, мешковато висевший на его крупной груди, дополнял красный шелковый шарф. Бросались в глаза четыре ярких значка. На одном была какая-то книга, на другом – надпись «Продавца книг хватит на много романов (и не только книжных)». Марте бросились в глаза его рука – такая большая, что с легкостью обхватывала несколько книг, – и чернильное пятно на щеке.