Может, они меня не слышат.
А может, притворяются, что не слышат.
Она пошарила рукой под окружавшим дверь плющом, ища звонок, но его не было.
Дом с обеих сторон окружал забор – высокие деревянные планки, выкрашенные в бледно-зеленый цвет, и Марта вгляделась в кусочек заднего двора, ярко освещенного солнцем. Там на лужайке носился маленький черный скотчтерьер. На веревках развевались белые простыни, рядом с ними висели бирюзовый пододеяльник и длинная юбка такого же цвета.
Этот цвет очень любила Зельда.
Марта в последний раз трижды постучала в дверь – громко, костяшками пальцев. Отняла покрасневшую руку от двери и увидела, что сбила на них кожу. Она подула на руку и стала ждать.
На этот раз послышались шаги, щелкнул замок.
У нее скрутило живот.
Дверь отворилась, перед Мартой предстала, судя по всему, Зельдина сиделка.
У нее были поразительно синие глаза – словно стеклышки, окатанные морем, и на фоне белых волос они казались еще более яркими. Из-под бежевого жакета виднелось что-то белое – то ли блузка, то ли рабочая рубашка. Из сандалий цвета хаки выглядывали пальцы с кораллово-оранжевым лаком на ногтях, на груди вверх тормашками были приколоты часики.
– Да? – произнесла она с явной интонацией человека, которого слишком часто беспокоят коммивояжеры.
На мгновение Марте показалось, что душа ее расстается с телом. Ступни твердо стояли на земле, но голова куда-то уплывала. Она понимала, что так таращиться невежливо, но ничего не могла с собой поделать.
– Вы Джина? – спросила она.
Женщина нахмурилась.
– Да, – ответила она с легким подозрением.
Все заготовленные слова застряли у Марты в горле. Так трудно было все объяснить, Марта не знала, с чего начать. Возможно, она гонится за призраком.
– Простите, – привычно вырвалось у нее. А дальше она произнесла то, что даже ей самой казалось бредом. А как это расценит незнакомка, даже помыслить было страшно. – Я ищу Эзмерельду. Эзмерельду Сандерсон.
У женщины сжались челюсти и дернулась щека.
– Кто вы?
У нее был легкий северный акцент, и слова она выговаривала очень четко.
У Марты перехватило дыхание, и, чувствуя, что из глаз вот-вот хлынут слезы, она сказала то, что уже и не надеялась никогда сказать:
– Я ее внучка. Я Марта Сторм.