Марта медленно, максимально тактично отклонилась назад, чтобы сохранить между ними дистанцию.
– Да, хотя, похоже, ее сиделка Джина от этого не в восторге. А еще я потратила целый день на то, чтобы приехать сюда, забросив другие свои дела.
– Так вы помимо библиотеки работаете где-то еще?
– Не совсем. Я просто помогаю людям, делаю для них всякую всячину.
– Как мило. Джина, наверное, ухаживает за вашей бабушкой, это ее работа – вполне естественно, что она ее оберегает.
Марта отхлебнула кофе.
– Да, я понимаю, только слишком уж ревностно она это делает. И вообще все так странно. И Зельда, и я уже не те, что прежде. Мне было всего пятнадцать, когда она умерла. То есть… хм… не умерла.
– В душе вы все равно остались прежней, – заверил Оэун.
Скорее всего, с его стороны это просто любезность, подумала Марта, но слишком у него все просто. Раньше она была подростком с лучистыми глазами, а Зельда – жизнелюбивой блондинкой. Теперь обе они пожившие женщины, которые не видели друг друга три десятка лет. И она не могла бы с уверенностью сказать, что они не изменились.
– У Риты чудесный экземпляр «Сини небес…» – Она вернулась к обсуждению книги. – Очень хотелось бы узнать, почему Зельда решила опубликовать эти сказки.
– У вас будет возможность спросить об этом ее лично. – Оуэн надорвал три пакетика с сахаром и высыпал их, один за другим, в кофе. – Так обидно, что мы взрослеем, да? В детстве мы свято верим в то, что человек способен превратиться в лягушку или что бывает девочка размером с наперсток.
– Думаю, моя сестра Лилиан никогда в это не верила, – скупо улыбнулась Марта. – А я, когда была моложе, писала рассказы. – Она осеклась, не зная, готова ли она откровенничать с этим человеком.
– А сейчас пишете?
– Я из этого выросла, – поспешила заверить она.
– Может, однажды вы снова к этому вернетесь. Однако же могу поспорить – вы любите читать.
– Что угодно и все подряд, если есть время.
Если меня не гложет чувство вины за то, что я не занимаюсь другими делами, – подумала она.
У нее до сих пор трепыхалось сердце от чтения слащавых вампирских саг и подростковых антиутопий. Любила она и хорошие биографии, только, упаси боже, не звезд телевизионных реалити-шоу и не футболистов, а актеров, особенно тех, что уже в возрасте, но выглядят шикарно. Покрывалась мурашками от ужастиков с оранжевыми буквами-пиками на обложке и утирала слезы, погружаясь в чьи-нибудь жалобные мемуары. Она не могла понять библиотечных завсегдатаев, которые воротят нос от «чтива», заявляя, будто получить удовольствие можно только от «настоящей» литературы. Это же прекрасно, когда авторы пишут каждый на свой лад, а у читателей есть тысячи книг на любой вкус.