И это созвучно тому, о чем я говорил раньше: свидетельство о великом идеале, который каждый может и призван проверять ежедневно, сопоставляя со всей широтой человеческого опыта, со всем миром.
Тогда в конце концов наши дети сами смогут сказать: «Сия есть победа, победившая мир, вера наша». Но они должны получить идею – внятную, полную, учитывающую все аспекты реальности и все измерения личности. А мы должны сознавать, что исход не в наших руках: мы не знаем, что приберег Господь для нас, для нашей страны, для мира. Скорее всего, нам стоит свыкнуться с мыслью, что долгое время мы останемся меньшинством, малым стадом. Мы должны быть уверены в двух вещах: в том, что это стадо «врата ада не одолеют», и в Его милосердии, – такую уверенность традиция называет «заслугой».
Быть нареченным Отцом[11]
Опыт Ассоциации приемных семей[12] всегда был для меня особенно важным: мне кажется, что абсолютное бескорыстие, с каким отец и мать принимают в семью ребенка, не родного для них, – именно то, что позволяет им быть отцом и матерью для их собственных детей. Для меня это единственное, чем определяется истинность отцовства и материнства. Каждый из нас – нареченный отец, потому что наши дети не наши дети. Через Крещение мы вверяем их Церкви, чтобы открылась истина их существования: они не наши дети, но дети Истины, дети Бога. Апостол Иоанн говорит, что мы на самом деле «дети Божии»; но если человек утверждает, что его дети – дети Божии, то он должен сделать все подразумеваемые выводы, должен признать, что дети не принадлежат ему.
Вы попросили меня рассказать об отношении между воспитанием и принятием другого. Я думаю, что это просто одно и то же: синонимы. Как можно говорить о том, чтобы принять кого-то в семью, и не говорить о воспитании? И можно ли вообще говорить о воспитании, обходя стороной способность принимать другого? Есть слово, которое вбирает в себя оба понятия: милосердие. Это то, что вы переживаете. Милосердие – природа Бога. Бог есть милосердие, и только Бог есть милосердие. Это означает, что Бог утверждает «положительность» существования, вещей, реальности, жизни каждого из нас еще до того, как мы станем этого достойны. Сама природа Бога состоит в том, чтобы утверждать нас, принимать и прощать, – я настаиваю, – не дожидаясь, пока мы этого заслужим. В этом и заключается любовь: святой Павел говорит, что Бог возлюбил нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5: 8). Отсюда рождается способность принять другого, отсюда же рождается воспитание как утверждение другого.
Воспитание начинается в тот момент, когда я принимаю другого таким, какой он есть. По-моему, в этом весь секрет воспитания и состоит. Если ты волнуешься о том, как изменить детей, они чувствуют, что ты словно расставляешь им ловушки, ощущают покушение на свою свободу и защищаются. Не устану повторять: секрет воспитания в том, чтобы не ставить перед собой проблему воспитания. Если эта проблема волнует тебя, ее почувствует и ребенок. А если ребенок чувствует проблему, вторжение извне, слышит: «Ты должен измениться», – он начинает защищаться.