— Немцы здесь недавно бомбили, — равнодушно заметил Звенягин. — Имейте в виду, Букреев: нужно очень быстро произвести рейдовую разгрузку. К причалу нам не подойти, — здесь очень мелко.
Корабли бросили якоря, но не глушили моторов. От причала сразу же отвалили многовесельные шлюпки и связанный из бревен плот, идущий на шестах, которыми упирались в мелкодонье. На веслах и на шестах работали моряки, радостно кричавшие еще издали.
Десантники умело подтянули к кораблям шлюпки, распределились, сами сели на весла и быстро пошли к берегу. Плот, нагруженный в первый рейс имуществом взвода связи, возглавлялся лейтенантом Плескачевым, ловко, по-рыбачьи работавшим шестом. Плот легко подносило на волне, опускало, но не захлестывало.
— Не сломайся, Плескачев! — крикнул Рыбалко, устроившийся на корме шлюпки.
— Сломаюсь — починят, Рыбалко! — отозвался Плескачев, налегая на шест.
Наспех сколоченный причал был оборудован деревянными полами, разлохмаченными и потертыми при швартовке. Сваи не успели потемнеть. Доски тоже еще не набухли и потому не гнулись, а стучали под ногами. Рыбалко, выскочивший первым на помост, определил по этим признакам, что сооружение недавнее. На причале поджидали краснофлотцы. На поясах у них висели кинжалы и трофейные пистолеты.
— Севастополь воевать, братки? — спросил пулеметчиков широкоплечий краснофлотец.
— Сусликов по степи гонять! — огрызнулся Шулик, не любивший загадывать ничего раньше времени.
— Тут сусликов нет. Тут самые слепыши. А крыс сколько, братки!..
— Давай помогай! — оборвал его Шулик. — Любишь ты, вижу, парень, языком ножи точить.
— Как — языком? — обидчиво спросил краснофлотец, пренебрежительно измеряя взглядом низкорослого Шулика. — Ты с какого корабля будешь?
— С крейсера святого лентяя… Тащи-ка лучше вот весь этот хабур-чабур подальше от водоплеска. Ишь какая волна играет…
Плот вторично возвращался со взводом пэтээровцев. Люди сгрудились, удерживая на весу свои длинноствольные ружья и ящики с патронами. Яровой приспособил вместо правила доску, и плот двигался теперь спорее и не крутился.
Шлюпка с Букреевым и Баштовым шла под ударами весел опытных моряков «тридцатки». Красиво ошвартовавшись, шлюпка снова полетела к кораблям, и на веслах остались моряки «тридцатки» с гвардейского крейсера «Красный Крым», очевидно успевшие соскучиться по своей моряцкой работе.
Букреев огляделся. Крутой, метров в тридцать, глинистый обрыв тянулся к западу. В противоположной стороне белело резко отличное от морской синевы соленое озеро, вернее, лиман с солончаковым побережьем и низкими камышовыми порослями. Ветер гнал по озеру сытую волну и со степи сносил в море бурьяны, которые снова прибивались к берегам, мокли и гнили, смешанные с водорослями.