Маятник По заинтересовал Ноготка. Это позволило несколько отвлечь его внимание от процесса и растянуть во времени. Но, естественно, не до бесконечности. Ноготок задёргался сильнее и быстрее. Мне оставалось только удерживать даму за уши. Наконец, он кончил.
— Ну как, Ноготок? После такого перерыва — не забыл ещё?
— Не, не забыл. Но… не разобрал. Надо бы ещё…
Дама приняла последнюю фразу на свой счёт и начала рваться. Дура: так же можно и без ушей остаться. И вообще, Сухана здесь нет, следовать по пути даосов — некому.
— Давай к Меньшаку в сменщики. А то он как-то вкус терять начал. Устал, говорит.
— Надо попробовать. Завтра и начну.
Дама ещё дёргалась. Мне это мешало. Впрочем, несколько взмахов розгой, выполненных удовлетворённым, но не утратившим мастерства профессионалом, восстановили спокойствие.
Наконец, и я смог перейти к главному: присел перед ликом Великой Княгини, красным, мокрым и замученным. Послушал её прерывистое, никак не восстанавливающееся дыхание с всхлипами и сглатываниями, и произнёс формулу заклятия.
Понятно, что обязанности защиты я на себя принять не могу, да и обязательство целомудрия на неё возлагать… неразумно. Требования должны быть реальными, исполнимыми. Иначе, вместе с невозможным, развалится и необходимое.
— Ты поняла? Ты исполнишь сказанное?
Молчит. Не мигает. Будто на взаправдашним допросе. Ей бы в подпольщицы — цены не было. Наверное, поэтому знать и заговоры устраивает — надеются, что подельники не сразу расколются.
Стивенсон во «Владетеле Балантре» отмечает особую стойкость аристократов, проистекающую от привычки принимать на себя ответственность. В управлении слугами требуется, безусловно, навык настоять на своём, заставить, подчинить, доминировать. Для владетельного аристократа БСДМ — элемент домашнего хозяйства. Вне зависимости от гендерных характеристик персонажей и всегда в одной позиции — «оно» сверху.
Ей сейчас подчиниться мне — стыдно. Вот она и пытается «сохранить лицо». А уши? Воспроизводим «Свой среди чужих, чужой среди своих» — ладонями по ушам с размаха.
Она взвыла, пыталась отодвинуться. Снова дура: дыба не обеденный стол — встал да ушёл. Даже трясти головой у неё не получилось: крепко держу за волосы.
— Ноготок, помнишь Мара мазь делала. Для выведения волос.
— На верхней полке, в углу.
— Смажь-ка ты ей… волосистые поверхности. Что-то твоя дама… шерстистая сильно.
Мара, как я понимаю, использовала кое-какого наработки местной кожевенной промышленности под названием «серная печень». Какая-то смесь полисульфидов разных металлов. Я подумывал заменить для своих холопов и смердов брижку — смазкой. Производительность труда повышается.