— Ноготок, промой её хорошенько.
— А воды-то… в ведре на донышке.
Факеншит! Пугать — одно, калечить — другое.
— Так помочись на неё!
Мочевина, вроде, нейтрализует щёлочь? Я ракетой взлетел с пустым ведром на третий этаж. И замер, ощущая шеей холод стали.
— Кто?
— Ф-фу. Чарджи. Ну ты меня испугал. Твоя… сударушка где?
— Тут. А ты чего как конь от волчьей стаи — галопом носишься?
— Ведро. Отдать Сухану. Сменить его на посту. Ему — набрать воды, идти с поспешанием сюда, вниз в застенок. Алу на завалинке сидит — погнать спать. Быстро.
Алу… ну просто лишние уши мне сейчас… Замена… Торку я верю. Но «мертвяку» доверяю больше.
— Сударыня, твоя госпожа нуждается в твоих услугах. Пошли, я посвечу.
В карманах у меня ничего нет. Потому что в «Святой Руси» — и карманов не шьют. Всё на поясе, в кошеле. Но, раз уж я сделал потайные карманы-газыри, то добавил по пустому отделению. Железная «зиппо» размером с ладонь во внутреннем кармане — обеспечивает приличную защиту печени. Чисто на всякий случай.
Кремешком щёлкнул, баба ахнула. Эта, вроде, помиловиднее госпожи своей. И вот так всегда: Чарджи — всю дорогу мёд, да ещё и ложкой.
Мне без служанки не обойтись: не знаю, как это великокняжеское тряпьё на дуру надеть, не знаю, где она ночевать встала. Кто-то должен отвести её и обеспечить первую помощь до утра. Ну, там, воды подать… Блин! Куда эти сони подевались! Сожжём нахрен императрице лобок с промежностью!
Нам пришлось использовать всю накопившуюся во всех наличных организмах мочевину, прежде чем спокойный, как всегда, Сухан притащил ведро воды. Локально промываемая княгиня только поскуливала под причитания своей служанки. Наконец, кое-как одетую, мы вытащили её наверх.
Факеншит! Надо лифт делать. Если у меня тати да разбойники косяками пойдут — заморюсь таскавши.
Мы уже выдвинулись в темноту двора, когда я услышал за углом детские голоса. Вот только мне этого сейчас… Служанка с Ноготком и Суханом потащили нестоящую на ногах, хотя и совсем трезвую уже, императрицу в сторону. А я шагнул навстречу разгорающейся детской ссоре.
Карманный огнемёт — великая вещь. Голубенький спиртовой факел ослепил собеседников и позволил мне развернуть их так, чтобы они лишних во дворе не увидели.
Двое мальчишек спорили между собой куда идти. Рядом стояли два монаха в годах.
— Что не спится, уважаемые? В такое время только бесы, тати да влюблённые по Руси гуляют.
Мальчишек я узнал — княжичи. А попы, похоже, «кормильцы». Воспитатели. В прежние времена к княжичам приставляли учителей из воинов. Тут — «монаси». О времена, о нравы… Куда катится мир…