На похороны Ивицы собралась её родня. Меньшак даже всплакнул над могилкой проданной в рабство дочки. Начал, было, нести ахинею и рубаху на себе рвать. Но оставшаяся за старшую Елица быстро урезонила. Девочка подросла, да и ученичество у Мары добавило ей уверенности.
Уже поздно вечером, набегавшись, напрыгавшись и наразговаривавшись, заявляюсь к себе в покои, а там… пьяные девки хихикают. Трифена с Елицей помянули покойницу, да и добавили. Помирились, простили друг другу прежние обиды, сидят в обнимку и песни поют.
Елица меня увидела, смутилась, начала домой собираться, а Трифена её уговоривает:
— Ну чего ты подскочила? Господин у нас не злой, терем большой — места всем хватит.
И так это… плечиком повела, потянулась всем телом, грудками покачала… Фольк так и говорит:
«На базаре побывала —
Свои груди продавала.
Мне давали пятьдесят,
Ну их на хрен, пусть висят!»
Знает, девочка, что мне нравится. И то правда: «пусть висят».
«Мужчинам больше нравится женское тело, а женщинам — мужские мозги. Вот и трахают кому чего нравится». Я — не против, лишь бы по согласию.
Елица пантомиму углядела — сразу в краску. Засмущалась, засуетилась…
— Да не… да я пойду… мне на подворье место найдут…
— Пойдёшь. Но позже. Вино моё пила? Отработаешь. Вон ведро с водой — полей-ка мне.
И начинаю раздеваться.
Покои мои имеют несколько особенностей. Прежде всего — опочивальня. Я уже говорил: если есть возможность — сплю по-волчьи. Не везде так возможно, но уж у себя-то в дому!
Волк в логове каждые четверть часа подымается и, не просыпаясь, делает два-три круга. От этого ускоряется движение крови, улучшается кислородный обмен, высыпаешься быстрее.
Понятно, что в цивилизованных условиях — на лавке или в кровати — так не поспишь. На полу — сквозняки. Пришлось сделать невысокий помост, эдак 3х3, застлать его шкурами.
Я понимаю, что сразу подумают мои современники — «О! Палкодром!». Ну таки — да. Но спать Трифа уходит в другую комнату.
Сперва она как-то возражала:
— Ой, я так устала… Можно я ещё чуток тут полежу…
И через две минуты уже сопит себе ровненько. И разбудить — жалко.
Потом, когда я на неё пару раз во сне наступил, поняла.
Да и вообще… ну не могу я спать с женщинами!
* * *
«— Дорогая, ты спала со многими мужчинами?
— Если ты собрался спать, то ты — первый».
Так вот: «первым» у меня никак не получается.
* * *
Вторая особенность — помойка. В смысле: помоечное помещение.
В соседней горнице поставлено корыто и трубы проведены. Лиственниц, из которых был сделан водопровод в Соловецком монастыре, у меня нет, но и дуб просмоленный сгодился. Одно бревно-труба — на слив, другое — из бочки на крыше терема. Утром прислуга туда воду заливает, к вечеру такой… летний дождик получается.