— Покажи! — хором возопили Марина и Тёма.
— Но вы же все равно ее не знаете! А в интересах следствия…
— Какие на фиг интересы! — возмутился Тёма. — Сейчас мы пошлем эту фотку Варе, а уж ее маман знает все эти музыкальные круги. Может, эта дама для учеников опасна!
— Нет, мои любознательные друзья. Сначала я покажу эту улику отцу.
* * *
— Я сразу подумала про Ульяну!
Сашка с укором посмотрел на Тину:
— Ничего ты такого не думала. Ты просто считала, что она сдала меня полиции, рассказав, что я тоже занимался у Карловны.
Маша вздохнула:
— Все же что с ней решили? От преподавания отстранили — и все?
На Риту снова накатило острое желание поскорее отойти от этой истории. Она и сама не знала, что дальше. Тревогин рвал и метал. Кричал, мол, почему Уля сразу не пришла к нему с повинной, он бы все понял. Но «эта шмакодявка» уверенно заняла место преподавателя, о котором для нее договорилась ею же убиенная Тромб, и стала плести интриги. Пыталась очернить Антона! Конечно, мол, мы все видели, что Аню затягивает какая-то душевная болезнь…
— Минуточку! Кто это — все?! — встрепенулась Тина. — Нам-то внушали, что это у нее характер такой. И что она — лучший учитель. Если видели, то почему ее не отстранили от преподавания?!
— Вопрос не ко мне, — устало улыбнулась Рита. — В контексте отец имел в виду чистую риторику: неужели психические заболевания передаются при контакте и Уля заразилась, много лет общаясь с Карловной.
— Определенно передаются, — вставил свое Тёма.
Варя смущенно улыбнулась.
— Отец принципиально не хочет принимать никаких действий сам, — поведала Рита. — Он считает: пускай Ульяна сама созреет и пойдет в полицию. Я готова быть свидетелем защиты. Привлечем сотрудников кафе, которые видели, что был разбит сосуд из-под лекарства. И потом — должны же быть результаты вскрытия! Отец уже нашел адвоката. В противном случае барышня должна понимать, что ей будет довольно проблематично продолжать деятельность. В Рахманиновку ей и так путь заказан. Но ведь слухами земля уже наполнилась, она может стать персоной нон грата в музыкальной среде.
— А как же невинно арестованный брат Инквизиции? — с негодованием вспомнила Тина.
— Досужие слухи! Никто его не арестовывал. Просто, как я и предполагала, именно у него Карловна украла ядосодержащее лекарство. Естественно, он давал показания. Но никаких обвинений и подозрений ему не предъявляли. И важно, что он подтвердил пропажу лекарства.
— А что, если Уля просто уедет из города? Далеко. Куда-нибудь за границу? Что тогда? — не унималась Маша. — Ведь она могла, заподозрив опасность, просто не пить этот злополучный кофе! Но вместо этого она пошла на убийство.