Для благотворительной атаки на Валерия Михалыча пришлось призвать на помощь дочь-бесстыдницу. Для папеньки Маргаритта, так уж и быть, сподобится прервать свои приключения на полчасика. А нужна она была для убедительности. Одна Ева уже не имела того влияния — для достижения необходимого эффекта нужно было встать напротив поверженного папаши вдвоем — мать и дочь, — и пусть тогда попробует завести песню о женских головах. Мигом расколется! А если нет, то Ритта пригрозит ему негритеночком. Она так уже делала: оглушила родителей известием о любви к ливийскому оппозиционеру. И вот положительный тест на беременность от него… Но если вы, дражайшие мамочка и папочка, расисты, то дочь навсегда покинет пределы этой страны и поедет рожать своего черненького младенца в далекую Африку.
С тех пор Валерий Михалыч побаивался дочь и на всякий случай ей не перечил. Он понимал, что она так страшно шутит, но из осторожности не провоцировал ее на фокусы. Потому его взяли тепленьким — он забормотал что-то о предательстве одной из его компаньонш…
— Это баба, что ли? — вульгарно клацая жвачкой, презрительно уточнила Ритта.
Ева, мучительно проглотив неподобающие манеры дитяти, вся обратилась в слух. Но Валера был краток — дескать, одна паршивая овца в стаде подставила всех. И теперь плакали наши денежки. Маргаритта оглядела скромную папину обитель, словно искала нужный инструмент для пыток. Потом ее взгляд упал на понурую мать: «Ты, мам, иди пока к себе. Иди, правда! Отца надо оставить в покое. А я здесь поищу свою футболку с Pink’ами. Хочу подарить одному перцу — не покупать же специально, правда? Мужиков нельзя баловать — ты в курсе? Нет. Поэтому у тебя все так и вышло… Ну, иди, мам. Иди!»
И Ева пошла, потому сопротивление и возмущение были бесполезны. Теперь вот злилась на себя, что радужное послевкусие волшебного сна оказалось столь мимолетным. Почему она не умеет ответить на дочкины грубости? Опять накатила горькая волна — но она умела удержаться в позе Ромберга. Посмотрим, что еще у Риттки получится. В ее возрасте Ева была уже замужем… что для нынешних не великий козырь.
И все-таки ее внутренний предсказатель сработал не вхолостую. Поздним вечером к ней ворвалась Маргаритта с куском одноименной пиццы.
— Хочешь? — спросила она со зловещим нажимом. Она всей силой мятежной юности ненавидела домашнюю еду. — Знаешь, кто эта сволочь? Его бывшая студентка! За которую он вступился когда-то, в какие-то незапамятные времена… благодаря ему эта тварь поступила в медицинский, когда женщины попадали туда только по блату. Мам, ты меня слушаешь?!