Но Марта не забыла. Она отрицала очевидное и думала, что я принесу ее Валерочке статус и преумножу сбережения семьи. Потому что я не просто пьяньчужка — я благородных кровей. Она, глупая, завещала нам двоим свои сказочные сокровища, над которыми мы до поры до времени потешались во всю глотку. Но я вот что уяснила в своем первом и неповторимом браке: пока люди вместе ради секса и еды — все более-менее гладко. А вот когда появляются сны о чем-то большем…
Где у него кнопка?
Комендант встретил Еву голодной улыбкой и начал светскую беседу о гермафродитах. К чему бы? Ах да, только что он организовал ОЗОН — Общество защиты отклонений от нормы, членом которого пока числился в единственном экземпляре. Но его ряды, несомненно, будут расширяться, ведь любое отклонение, тем более яркое, — это знак божий.
— Чего-то попа у тебя стала твердая, как безе. У меня недавно была одна такая. Такая вся модная и едкая. Только как в анекдоте — умище-то ей девать некуда. Может, ты тоже поумнела? И затвердела…
Жил Комендант в престижном доме четырех статуй. Даже путь к нему был приятен — остроконечная высотка на берегу реки. Четыре статуи у парадного входа — это времена года. Изыск архитектора, пригласившего скульптора — своего пьющего друга. Легенда гласит, что тот запечатлел в мраморных формах своих матушку, жену, дочь и… некую таинственную четвертую ипостась женщины — может, просто утраченную в детстве сестру и не надо было усложнять и думать про любовницу? — которую, однако, родные приняли за банальный адюльтер. И семейной жизни талантливого ваятеля пришел конец. А если учесть, что он пил, все кончилось и вовсе плачевно. Многие, до кого долетели обрывки этой истории, напряженно искали среди статуй ту, роковую… но никто точно не знал, которая из них олицетворяла четвертую роль женского начала. Ходили слухи, что в четвертой есть тайник и там спрятаны сокровища Радзивиллов, чьим потомком являлся незадачливый скульптор. Комендант уверял, что несчастные зима, весна, лето, осень были не раз подвергнуты экзекуциям — вскрытиям, сдвигам и прочим унизительным для памятника манипуляциям. Словом, у дома была своя тайна — и это повышало стоимость здешней недвижимости.
— Терпеть не могу правдивые истории, Ева, — заупрямился Комендант, но это было его привычным ритуалом. Он никогда не слушал с первого раза, ему нужно было покапризничать и набить себе уже и без того немалую цену. И только потом он становился весь внимание. А пока он не мог понять, стоит ли ему ввязываться в эту историю. Какой-то муж зачем-то разорился, дурачок! Его обманула какая-то докторица, переделанная в торговку, — ну и так ему и надо, раз мозг уже размяк. И выручать его нет никакого смысла, ибо другой стервятник вскоре вновь разорит его гнездо. — Давай бросим монетку. Орел — я впишусь в ваш блуднячок. Решка — ты мне уступаешь эту ночь… Шутка! Не надо мне никаких ночей. Что я, ночь себе не придумаю?! Что я, лысый-закомплексованный-на джипе… Ты знаешь, что на джипах ездят лысые и закомплексованные, с которыми просто так ни одна приличная бейби не пошла бы, если бы не джип?