Столько вод утекло с тех пор, а мне все же неловко до сей поры вспоминать, как я убивалась по этому парню с каштановыми бровями. И наша домработница Марта поневоле была свидетельницей моих слез. Мало-помалу она стала моей верной наперсницей и щедро нагадывала мне на картах случайных королей. Хотя она понимала, сердечная, что ими сыт не будешь.
— Ласточка моя, вся эта романтика — только чтобы им, мужикам, жить припеваючи. Намучаешься еще с ними. Радуйся, что твой трясогуз сам удрал — значит, Бог тебя жалеет. Пока.
Но я-то, молодая дура, с ненавистью отбрыкивалась от божественной жалости. Родителям, как мне тогда казалось, было наплевать на мои страдания. А Марта была доброй. Без затей, но с природным умом. Не интриганка, но и не простушка. Виртуозно подстроила знакомство с Валеркой — вот он, случайный король, как будто подвернулся! Приличный парень на жигуленке — но тогда мне было плевать на машины, мой-то объект мечтаний и иллюзий вообще руля не нюхал. И что с того, что у отца была черная «Волга», — мне все наши семейные привилегии претили, я ж по юношескому протесту жалась к бедноте. Валери — так мне нравилось его называть — обаял меня в два счета. Он был старше меня — тогда казалось, что намного. Чуткий, заботливый и… теплый. Не то что мой папаша. Да и с матерью у меня отношения были, как покатый жесткий топчан. Но с истерической сердцевинкой — я с раннего детства чувствовала, что в нашей семейке у всех друг к другу страх и слезы. Валера после них — бальзам. Я влюбилась и только потом узнала, что наша чудная участливая Марта — его мать. Вовремя подсуетилась, чтобы сынок сделал хорошую партию. Я ее, конечно, не осуждаю, Валери достоин лучшего. Не осуждаю — убила бы только нежно! И вообще главное — все хорошенько обсмеять…
Марта, царство ей небесное, попыталась исправить мною Валерино невезение на женщин. Первая девушка его бросила, первая жена его мучила — он страдал, как и положено доброму молодцу не в сказке, а в миру. В сказке он вознагражден за подвиги, а в жизни нет конца его испытаниям.
Мы жили недолго и счастливо — пока не жили вместе. Любовь в старенькой машине, вся та нежная романтика, о корыстной подоплеке которой предупреждала Марта. Но рано или поздно слухи должны были долететь до родителей. Представляю, каково им было узнать о моем новом «хождении в народ»! Вот потеха… У меня мелькали догадки, что с моим первым мальчиком они повели себя точно так же — но в это мне поверить было трудно. Само бы рассосалось, зачем было вмешиваться, игра не стоила свеч. А вот с Валеркой я пошла на принцип. Он-то был хороший, не то что тот, которого даже первопроходцем не назовешь. Тот был с каверзой, с вредной компонентой. Почему он исчез без объяснений — исчез для меня? Мы встречались, разумеется, на факультете, но скользили мимо друг друга, как тени. Началось это без объяснений. Мои попытки заговорить он пропускал мимо ушей. Я настолько не понимала, что происходит… в общем, маменька определила меня в психушку. Там за меня взялись изуверы-докторищи и якобы щадящими препаратами — я ведь была на особом положении — закрепили мою неврастению. Так что Валери я досталась расшатанной, зато страстной. Особенно когда выпью. Но главу о том, как я сломала своему смиренному мужу ребро, мне хочется пропустить. Не люблю, как многие нынче, городить вокруг своего свинства оправдательный анамнез. Типа я была больна, у меня началась депрессия-агрессия, агония-бегония… Да запила я просто потому, что мне надоело все это долбаное хозяйство, картофельные очистки в раковине и пылища под диваном! И во все это тыкали носом меня, потому что, понятное дело, я баба и должна содержать дом в порядке и готовить муженьку разносолы. А это было совсем не по мне. Забыл Валери, из какой я спеси сделана…