— Я его больше не люблю! — вымолвил он с презрением. — Я скажу старшей сестре, что Ли был глупцом, который получил по заслугам!
Преклонив колени, он пожелал отцу и Хуну доброй ночи и убежал.
Судья Ди наблюдал за ним со снисходительной улыбкой. Он поднял фонарь, чтобы задуть в нем свечу. И вдруг застыл. Он смотрел на высокую фигуру Бессмертного Бродяги, отразившуюся на оштукатуренной стене. Затем нерешительно повернул фонарь и увидел призрачную тень искалеченного старика, медленно движущуюся вдоль стены, а затем исчезнувшую в саду.
Глубоко вздохнув, судья задул свечу и поставил фонарь на пол. С печалью в голосе он обратился к Хуну:
— Все-таки ты был прав, Хун! Все наши сомнения разрешились, по крайней мере те, что касаются смертного бродяги. Он был глупцом. Что до Бессмертного Бродяги — тут я не вполне уверен. — И чуть улыбнувшись, он добавил: — Когда мы соизмеряем наши знания не с тем, что нам известно, а с неведомым, мы просто невежественные глупцы, все мы! Пойдем-ка теперь к моим госпожам.
Этот случай также произошел в Пуяне. Те, кто читал «Смерть под колоколом», вспомнят, что с одной стороны Пуян граничил с округом Цзиньхуа, где властвовал наместник Ло, а с другой — с округом Вуйи, которым управлял суровый наместник Пан. Убийство, описанное в данном рассказе, случилось в отсутствие судьи Ди: он отправился в Вуйи, чтобы обсудить с коллегой Паном вопрос, касающийся обоих округов. Судья уехал из Пуяна три дня назад и взял с собой старшину Хуна и Дао Таня, оставив судебную управу на попечение Ма Жуна и Цзяо Тая. Три дня прошли, не отмеченные какими-либо происшествиями, но в тот вечер, когда ожидали возвращение судьи Ди, неожиданно случились эти события.
— Тебе придется платить за четвертую дюжину фаршированных крабов! — с удовольствием сообщил Ма Жун Цзяо Таю, убирая в коробочку игральные кости.
— Они того стоили, — причмокнув губами, отозвался Цзяо Тай и одним глотком осушил чашу с вином.
Два дюжих помощника судьи Ди сидели за маленьким столом у окна на втором этаже трактира «Беседка зимородка», который им особенно нравился своей кухней. Со второго этажа трактира, расположенного на берегу протоки, что с севера на юг пересекала город Пуян, открывалась изумительная картина вечернего солнца, опускающегося за западную городскую стену.
С улицы донеслись бурные аплодисменты. Ма Жун высунул голову в окно и оглядел толпу, собравшуюся на берегу.
— Это те странствующие актеры, что приехали четыре дня назад, — сообщил он. — Днем они показывают акробатические номера, а вечером представляют исторические драмы.