Сейчас лица мальчика, женщины и девушки были не более чем в десяти чи от Ма Жуна и Цзяо Тая. Цзяо Тай восторженно зашептал:
— Смотри, какая у этой женщины роскошная фигура! И симпатичное, дружелюбное лицо!
— Мне больше нравится девушка, — возразил Ма Жун.
— Слишком уж молода! А вот бабенке около тридцати, как раз то, что надо. Знает, что к чему!
Барабан замолк; женщина и двое ее детей спрыгнули с плеч Бао. Все четверо актеров грациозно поклонились, и девушка обошла зрителей, собирая медяки в деревянную миску. Ма Жун вытащил из рукава связку мелочи и кинул девушке. Она ловко подхватила монеты и вознаградила его улыбкой.
— Ты в буквальном смысле швыряешься деньгами, — недовольно заметил Цзяо Тай.
— Назовем это вложением в многообещающее предприятие! — самодовольно парировал Ма Жун. — Что дальше?
Мальчишка стоял в центре тростниковой циновки. Он заложил руки за спину и задрал подбородок. Когда седобородый начал бить в барабан, Бао оголил правую руку, схватил со стеллажа верхний меч и молниеносным движением глубоко вонзил его в грудь мальчика. Хлынула кровь; мальчик отпрянул, когда его отец вытащил меч. Из толпы донеслись крики ужаса.
— Я раньше уже видел этот фокус, — сказал Ма Жун. — Только Небу известно, как они это проделывают. Меч выглядит вполне настоящим.
Он отвернулся от окна и взял свою чашу.
Перекрывая рокот толпы, раздался неистовый вопль женщины. Цзяо Тай, не отрывавший глаз от актеров, вскочил.
— Это не фокус, братишка! Это настоящее убийство! Пойдем!
Оба кинулись вниз по лестнице и выбежали на улицу. Локтями они расчистили себе дорогу сквозь возбужденную толпу. Мальчик лежал на спине, грудь его была залита кровью. Мать упала перед ним на колени и, судорожно всхлипывая, гладила маленькое застывшее личико. Бао и его дочь с побелевшими лицами стояли в неподвижности и смотрели на жалкое мертвое тельце. Бао все еще держал в руке окровавленный меч.
Ма Жун вырвал у него клинок и в гневе вскричал:
— Зачем ты это сделал?!
Актер вышел из оцепенения. Окинув Ма Жуна потрясенным взглядом, он заикаясь произнес:
— Это другой меч!
— Я могу объяснить, господин Ма! — подал голос торговец рисом Ло. — Произошел несчастный случай!
Вперед вышел коренастый мужчина; то был надзиратель западного квартала. Цзяо Тай приказал ему завернуть покойника в циновку и доставить в судебную управу для врачебного обследования. В то время, как надзиратель осторожно поднимал мать, Цзяо Тай сказал Ма Жуну:
— Давай отведем их в трактир и попробуем во всем разобраться.
Ма Жун кивнул. Взяв меч под мышку, он обратился к торговцу рисом: