– Ты скучаешь по ним? – Додо сел, и глаза его оказались на уровне кровати.
Эйверин посмотрела на добродушное лицо друга, крепко сжала зубы и даже зажмурилась, почувствовав, что сдается. Она на выдохе шепнула:
– Очень.
И слово это, подобно кирке, которой отец ее разбивал камень, вонзилось в стену, что она вокруг себя возводила. Долгие годы Эйверин запрещала себе скорбеть, запрещала скучать по родителям, плакать, запрещала вспоминать о былом счастье. Но сейчас по холодной стене прошла паутина трещинок, она надсадно затрещала, а потом вовсе рухнула. Эмоции захлестнули Эйверин, она откинулась на кровати и сжала зубами простыню. По щекам ее потекли крупные слезы.
– Тихо, тихо, Эйви. – Додо прижался лбом ко лбу девочки. Его глаза тоже повлажнели. – Эйви, пожалуйста. Эйви. Я не знаю, что у тебя случилось, как ты сюда попала. Но госпожа Кватерляйн ведь замечательная, правда? Эйви, все еще может быть хорошо.
Эйверин рывками втянула в себя воздух и просипела:
– Мне так надоело быть одной, Додо. Понимаешь? Всегда и везде, всегда и везде. Мама пела мне, что всегда будет рядом, – девочка яростно отерла слезы о подушку, – но где она сейчас? Почему я никогда не чувствую, что она рядом?! Понимаешь, Додо?! Я одна, я всегда одна!
– Ты не одна, Эйви! Не одна! – Додо поцеловал лоб девочки мокрыми горячими губами. – Я тебя так сильно люблю, что точно не оставлю!
Эйверин замолчала и резко отскочила к спинке кровати. Она смотрела на Додо дико и испуганно.
– У тебя очень красивые глаза, Эйви. – Додо ласково улыбнулся. – Пусть и черные. А теперь спи, пожалуйста. И забудь, что я сказал, хорошо?
Эйверин коротко кивнула и забралась под одеяло с головой: так она делала с самого раннего детства, когда ей становилось страшно. Додо улегся рядом с кроватью и засопел.
Когда Эйви, измотанная и уставшая, почти уснула, до нее донесся шепот:
– Я не так сказал, Эйви. Ты не забывай, пожалуйста. Только делай вид, что забыла.
Утро для Эйверин началось так же внезапно, как и окончился долгий, полный странных событий день. Первое, что она увидела, проснувшись, – перекосившееся лицо мистера Дьяре и его ужасно странные глаза: светло-зеленые, с коричневым ободком вокруг зрачка. Он тряс девочку за плечо и так встревоженно просил ее встать, что Эйви сразу подскочила.
– Додо? – испуганно спросила она.
– Нет, нет. Мальчишка застыл, но я о нем позабочусь. Он там, в углу. Не до него, понимаешь?! Мне нужна твоя помощь, Крысенок. – Мистер Дьяре взлохматил и без того не идеально лежащие волосы. – Сейчас привезут Даду. Ей стало… – Из груди мужчины вырвался судорожный вздох. – Ей стало хуже…