– Ну все! – весело крикнул Кай. – Я чуть дальше пойду, по пояс заберусь. А ты тут, Красавица! Да не сачкуй, понял?! Не будет рыбы – не будет обеда!
Рука Кая отпустила Тюльпинса, а он все стоял, закрыв глаза, хватая ртом воздух. Он сызмальства боялся воды, и вот теперь она была повсюду. Капли осыпали его лицо, капли мочили волосы, капли впивались в кисти. А рыбы, безумные и, судя по всему, огромные, били и били Тюльпинса боками так сильно, что ему приходилось тратить неимоверно много сил, чтобы удержаться на месте. Когда тело его, истощенное и ослабленное за два дня, стало дрожать, он распахнул глаза. Солнце нещадно жгло затылок, от жажды саднило горло. Пришла пора действовать.
Тюльпинс чуть присел, погружая руки в воду, и пальцы его заскользили по холодным склизким чешуйкам рыб, проносящихся мимо. Парень выпрямился и брезгливо замотал руками, лицо его так искривилось, что судорогой свело щеки.
– Эй, Красавица! Ну, давай, тащи!
– Парень, тучи скоро придут! Если не наберем две дюжины рыб, один останешься их ловить, понял?!
– А сейчас сколько есть? – простонал Тюльпинс.
– Уж точно меньше, а то бы я на тебя не орал!
Тюльпинс нахмурился и вновь присел. Когда одна из рыбин проплывала между ладоней, парень рванул ее на себя. Алая чешуя сверкнула перед его глазами, рыба дернулась со страшной силой, и молодой господин, пытаясь удержаться, широко расставил ноги. «Удалось!» – вспыхнула радостная мысль в голове Тюльпинса. Он не видел, что Старейшина кивнул одному из деревенских мужичков, и тот недолго думая дернул молодого господина за рубашку. Он, потеряв равновесие, рухнул на спину.
Водная толща быстро накрыла его, косяк рыб, несущийся мимо, принялся хлестать по щекам, носу, груди, вышибая воздух. Тюльпинс со страшной силой задергал руками и ногами, пытаясь выбраться к поверхности, но его заталкивали все глубже.
Перед глазами вдруг мелькнула пышная кровать, зеркало и изумленное лицо Кайли. Тюльпинс протянул к ней руку, моля о помощи, но рыбий хвост хлестнул его по лицу.
Парень мотнул головой, вскинул руки и, больше не в силах сдерживаться, резко раскрыл рот, пытаясь сделать последний вдох. Мгновение. Вспышка. И мир погас.
– Ну и дурак… Вот же дурак… Ну, вся вода вышла. Гляди, отец, он уж порозовел, да?
– Да, кажись, губы не такие синие. Да хорош тебе на грудь его давить. Вышла вода из него, вышла. Тащить его к дому надо, вишь, ветер поднялся?
За словами, звенящими и далекими, к Тюльпинсу пришла боль. Боль в висках, груди, животе, спине, руках, ногах. Даже волосы его, кажется, сейчас страдали. Тюльпинс поморщился, а потом резко согнулся, и его стошнило мутной водой. Молодой господин поднял затуманенный взгляд на Кая и простонал: