Было совсем нехорошо. Было очень плохо.
Я вспомнила, как пряталась за спинку дивана, когда мне было лет семь-восемь, глядя на улицу и ожидая увидеть автомобиль отца, – до того, как научилась перестать его ждать. Это было чувство, похожее на волнение, какое бывает в кино: я наблюдала, как он выходит из-за сверкающего капота – с полным оптимизма, мечтательным взглядом в красивых глазах. В моих грезах он выглядел как кинозвезда пятидесятых годов из черно-белых фильмов, всегда в пиджаке. И, наверное, всегда был готов извиниться за то недопонимание, от которого мы страдали так много лет, – а я теперь была готова принять эти извинения.
Этому даже не обязательно было происходить в реальности, чтобы я почувствовала себя лучше.
Оливия указала на дверь сразу за гостиной и нерешительно спросила:
– Можно, я пойду в свою комнату?
– Конечно. Я буду здесь.
«Подожди, – подумала я. – Это глупо. Если кто-то – Сильвер – нашел Кола, то он может найти здесь и нас».
Я схватила ее за капюшон плаща.
– Подожди секунду. Дорогая, оставайся на крыльце, хорошо? Мне нужно написать записку для твоего отца.
Моя голова гудела от беспокойства, как летний хор сверчков.
Сельская тишина создавала впечатление, что где-то притаился человек. Чудовище.
Он идет.
Даже те ощущения, когда ты в возрасте Оливии встаешь с постели и идешь по темному дому, могут быть действительно жуткими. Как будто нечто, затаившееся в тени, может достать тебя, убить тебя.
Это страх, а ведь есть и настоящий страх.
Стань самым большим монстром. Стресс сделает маньяка из тебя самой.
Я перевернула широкий белый конверт. Естественный свет пробивался сквозь кухонное окно над раковиной. Потянувшись за ручкой в высокой кружке рядом с телефоном, я опрокинула ее. Ручки рассыпались по потертой столешнице, несколько громко упало на пол.
– Черт, – выругалась я.
Надо было подумать, что именно написать. Кончик ручки нажал на бумагу, у меня на лбу выступила капелька пота. Я наконец открыла шариковую ручку и написала большими буквами.
Оливия со мной. Мы в порядке. Мы в домике моей семьи. – Э.
Его слова остались в моей памяти. Это лучшее, что у меня было.
Он знал где. Именно там. Где молния расколола дерево.
– Мисс Эмили?
Освещенная и обрамленная светом из дверного проема, Оливия выглядела как на картине. Как девочка, давно ждущая своего отца на дороге.
Я пыталась отдышаться, старалась не подать вида, что мной движут какие-то тайные мотивы. Я положила руки ей на плечи и прищурилась, привыкая к свету. Мне приходилось разговаривать со многими расстроенными детьми на работе, но в те моменты я не боялась. Я оглянулась на линию забора. Все еще пусто.