Я глубоко вздохнула и обернулась. Ручеек пота стекал по моему боку. Мы замерли еще на секунду, прежде чем она одним жестом, с мольбой в глазах предложила мне снова сесть.
За какие-то три минуты я перешла уже в третье эмоциональное состояние. Я почувствовала, как спадает напряжение и неожиданно отдергивается занавеска, за которой прятались самые дикие, самые ужасные догадки о том, что произошло. После любой смерти люди борются с сомнениями. Глядя на Сэнди, все мои сомнения в том, что исчезновение Паоло и его предполагаемая смерть были несчастным случаем, обрели форму. Подсознательно я неделями ждала объяснения.
Объяснения, которое я отказывалась принимать. До этого момента.
– Мог ли Мэтт действительно убить кого-нибудь из-за своих исследований?
Я не очень внимательно следила за тем, как Сэнди описывала личные взаимоотношения – ту зависть, которую Мэтт испытывал к Паоло с самого начала его работы в лаборатории.
– Казалось, что Паоло был всегда прав, – сказала она. – Как будто для его разума не существовало границ. Все знали, что Паоло – любимец Сильвера, и поэтому Мэтт чувствовал себя лишним. Возможно, так оно и было. – Сэнди произнесла имя Мэтта так, словно выплюнула его. – Вы когда-нибудь встречались с ним? – спросила она.
– Один раз, да и то на секунду, – сказала я, и мои мысли вернулись к Мэтту – как он обиженно надувал губы и потягивал пиво.
– На праздничной вечеринке, да?
– Там же, где я встретила и вас.
Жгучая ревность, которую я тогда испытала, теперь казалась мне безумным помутнением. Внезапно мы оказались с Сэнди Харрисон в одной команде.
– Да, Мэтт был отстраненным, странным и грубым, но, как говорил Паоло, это были пустяки, ничего страшного. Просто что-то насчет статьи и авторства. Я права?
– Эти вещи сами по себе могут быть достаточно серьезным поводом, – возразила Сэнди. – Но речь шла не только о статье. Учитывая ход исследований, мы все были на волоске от истины. Однако Паоло решал задачи, неподвластные Мэтту, снова и снова.
Я вспомнила, как доктор Сильвер на вечеринке сиял от гордости и расточал похвалы Паоло. Аналитическая часть моего мозга пыталась охладить бурю эмоций в груди. Я тоже была доктором наук. Я знала, психология – это не микробиология, но в любом случае работа в коллективе может быть тяжким бременем, а издание публикаций – почти неподъемной задачей. Потом я вспомнила фразу, которую Паоло однажды использовал для описания лабораторной среды: как в аквариуме с акулами. Мой разум сразу же попытался сложить эти фрагменты в одну картину, словно кусочки мозаики.