вспышки за последние тридцать четыре года. Мы знаем о вирусе с 1976 года, но современные авиаперелеты позволяют ему легко разнестись по всему миру всего лишь за несколько дней, – сказал ученый.
Я знала об этих статистических данных – Паоло почти дословно называл те же самые цифры, но на этот раз я будто увидела перед глазами, как отец обнаруживает свои первые симптомы. Я представила себе карту с кругами инфекции, распространяющейся по всем крупным городам, и все у меня внутри сжалось от ужаса. Я хотела выбежать из комнаты, но поняла, что Паоло держит меня за руку. Я сжала его ладонь, стараясь сосредоточиться на успокаивающем ощущении прикосновения его кожи к моей.
Вечеринка все еще молчала в ответ Джею Сильверу. Он сделал паузу.
– Я называю нашу работу гуманистической, потому что мы работаем для того, чтобы человечество пережило нас.
Голос Сильвера даже дрожал от волнения. Может быть, часть из того, что говорил, было заготовлено заранее, но блеск в его глазах указывал на импровизацию. В комнате было тихо. Я поняла, что грызу ноготь на мизинце. Я взяла бокал вина, который Паоло наполнил для меня минуту назад, и сделала большой глоток.
– Я хочу кратко рассказать вам о моем первом опыте с H1-N24, – продолжил Сильвер. – Я привык говорить об экономике разработки вакцины, но это история о людях, наиболее уязвимых к вспышкам заболевания. Я никогда раньше этого не рассказывал. Примерно год я работал в восточноафриканской деревне. Речь идет о самом настоящем захолустье, и люди там жили просто. Если вы никогда не были в Африке, то поезжайте и посмотрите, какие там порядки. Во многих отношениях это бесценный опыт. Я только начинал свою карьеру, и мне нужно было многое узнать о медицине. В первый месяц я каждый день ходил в клинику при галстуке, потому что думал, что важно выглядеть профессионалом. Большинство моих однокурсников по медицинской школе жили здесь, в Штатах, в более привычных условиях, и, когда я представлял себе клиники, где они работали, я задавался вопросом, во что же я ввязался. То есть, как я тогда думал, мой приезд в Африку был ошибкой. Однако в первый же мой рабочий день в дверь клиники постучала женщина и спросила, могу ли я помочь ее ребенку.
Сильвер соединил пальцы вместе.
– И всего на секунду я почувствовал укол раздражения: меня как будто атаковало назойливое насекомое. Часть меня захотела вернуться домой, уйти еще до того, как я начал, но в глазах женщины была боль. Я почувствовал ее отчаяние и с благодарностью ощутил, что освободился из этого минутного плена самомнения. Я велел привести ее дочь. Они положили девочку на смотровой стол, и я начал искать ее пульс. Я обследовал ее руки и грудь. Я ожидал, что девочка будет гореть в лихорадке, но кожа была холодной. Через некоторое время я понял, что не могу найти ее пульс, потому что она уже умерла. Я должен был объяснить это ее матери. Все было еще хуже, чем вы можете себе представить. Тогда я решил, что сделаю все, что в моих силах, чтобы бороться с бичом инфекционных заболеваний в этом мире. Я снял галстук и никогда больше не надевал его.