Как только Цзао с еще одним глубоким поклоном удалился, старшина Хун доложил:
— Ваша честь, на теле монаха нет никаких следов насилия. Судя по всему, он умер своей смертью.
— Мы сегодня же выясним это в суде, — сказал судья и задал вопрос крестьянину: — Отвечай, как выглядела госпожа Фань?
— Не знаю, ваша милость! — заскулил Бэй Цзю. — Я не видел, как она приехала. А когда нашел трупы, она вся была залита кровью.
Судья Ди пожал плечами.
— Ма Жун, ты отправишься за стражниками, а Цзяо Тай останется сторожить этого негодяя и покойников. Соорудите носилки из веток и проследите, чтобы тела доставили в судебную управу. Этого Бэя Цзю определите в нашу тюрьму. По дороге загляните в амбар: пусть Бэй покажет, где спрятал циновку с одеждой жертв. А я пока схожу с Хуном в усадьбу, чтобы обыскать дом и расспросить ту девицу.
Судья догнал господина Цзао, когда тот осторожно пробирался сквозь заросли, длинным посохом раздвигая ветки. Его слуга стоял на обочине, придерживая за узду осла.
— Я должен вернуться в усадьбу, господин Цзао, — сказал судья Ди. — Закончив там, я воспользуюсь случаем навестить вас в вашем доме.
Доктор литературы отвесил низший поклон, так что три пряди его бороды развернулись, словно знамена. Он взобрался на осла и потрусил по дороге; слуга припустил следом.
— За всю жизнь не видал такой великолепной бороды, — не без легкой зависти сообщил судья старшине Хуну.
Вернувшись в дом, судья велел Хуну привести с поля девицу. Сам он прямиком направился в спальню. Там находилась широкая деревянная кровать, постельного белья на ней не было; два стула и незамысловатый туалетный столик. В углу у двери на еще одном маленьком столике стояла масляная лампа. Осматривая кровать, судья заметил глубокую зарубку в деревянной раме у изголовья. Торчащие щепки выглядели свежими: судя по всему, зарубка сделана совсем недавно.
Покачав головой, судья подошел к окну, где увидел, что деревянный шпингалет сломан. Уже собираясь отойти, он заметил прямо под окном на полу нечто завернутое в бумагу. Развернув ее, судья обнаружил дешевый женский гребень, сделанный из кости и украшенный тремя цветными стеклянными бусинами. Он снова завернул гребень в бумагу и сунул в рукав. Судья недоуменно спрашивал себя, не две ли женщины замешаны в этом деле. Платок, обнаруженный им в лачуге, принадлежал знатной даме; этот дешевый гребень явно составлял собственность крестьянки.
Со вздохом он прошел в гостиную, где его ждали Хун с дочерью Бэя.
Судья заметил, что девушка смертельно его боится: она едва смела поднять глаза. Он ласково заговорил: