Легкий и веселый нрав, искренняя симпатия и интерес к людям, абсолютная бесшабашность и заводной темперамент делали Катюху подлинной «королевой общения». Одно только то, как она умела знакомиться и произносить слово «Привет» — с самой неподражаемой, но мгновенно располагающей к себе интонацией, — делало ее поистине неотразимой и давало преимущество перед самыми свежими и симпатичными девчонками.
Что касается недостатков, то к ним относились совершенная безалаберность, необязательность (позвонив с утра, она могла сказать: «Перезвоню позже» — и исчезнуть на неделю!), чудовищный эгоизм и — что самое скверное! — способность в любой момент «загреметь» в запой, во время которого она изрядно утомляла собутыльников, по нескольку раз пересказывая одни и те же истории, при том, что ее жизнь была чрезвычайно богата на приключения.
Сегодня я думал найти в ней собеседника, чтобы поговорить по душам и пожаловаться на свои несчастья, однако к тому времени, когда она подъехала, передумал. В конце концов, я — ее непосредственный начальник, поэтому стоит ли ронять свой авторитет?
— Пить будешь? — первым делом спросил я, когда она сняла свою темно-коричневую кожаную куртку и, оставшись в розовом свитере и черных, расшитых бисером, джинсах, босиком прошла в гостиную.
— А что у тебя имеется? — немедленно заинтересовалась Катюха.
— Посмотри сама. Я лично допиваю розовое мартини, хотя от сладкого меня с души воротит.
С интересом порывшись в моем баре, Катюха выбрала для себя початую бутылку текилы.
— Ты чего такой мрачный? — спросила она, когда все уже было готово для первого тоста. — С Викой поссорился?
— Заткнись — и пей! — скомандовал я, вяло чокаясь с ее рюмкой и залпом выпивая свой бокал. — Так о чем ты там хотела поговорить?
— Сына у меня ограбили! — гневно пожаловалась она. — Представляешь, возвращался домой поздно вечером и оказался в вагоне метро совершенно один. А на следующей станции вошли двое здоровенных парней, приставили ему с обоих боков по «волыне» и отняли мобильник, часы и тысячу рублей денег. Эй, Серега, ты чего кривишься-то?
— Это он сам тебе так рассказал? — давясь от невольного приступа смеха, прохрипел я.
— Ну да. — И Катюха обиженно надула свои чудные губы, накрашенные розовой помадой — явно в тон свитеру. — А что тут смешного? А если бы твоего сына так ограбили?
— У меня нет детей, а вот твой чудный сынуля большой выдумщик! Нет, я, конечно, понимаю его юношеское самолюбие и желание выглядеть в материнских глазах вполне достойно. Но ты сама посуди — зачем этим здоровенным парням угрожать твоему хлипкому заморышу пистолетами? Он у тебя что — каратист или вооружен до зубов? Да ему «козу» из двух пальцев сделаешь — так он сам добровольно все отдаст! «Волынами» ему угрожали, поди ты! Вот ведь герой нашелся!