— В самый раз.
Черт возьми, а вдруг тренер найдет у меня данные и я стану настоящим боксером? Может быть, чемпионом среди юношей в своей весовой категории. Колоссально!
— Чем скорее ты покажешь меня тренеру, тем лучше.
— Хоть завтра.
Грубоватый он парень, но ничего, можно дружить.
В лоджию вошел отец Кости, сел на край кровати, погладил свое колено, посмотрел на нас и улыбнулся. А Костя смотрел в стену и на вопрос отца: «Как дела?» — холодно ответил:
— Ничего.
— Завтра будем испытывать малолитражку. Помучились с ней.
Костя молчал.
— Отличная будет машина, скорость сто, расход бензина — четыре литра.
Мне стало неудобно: Костя демонстративно молчал.
— Каждый гражданин Советского Союза должен иметь автомобиль, — вмешался я в разговор. — В наш век автомобиль то же самое, что в прошлом веке велосипед. На Западе города задыхаются от избытка автомобилей, но у нас в стране места достаточно.
Отец Кости одобрительно кивал головой и поглаживал свое колено — больное оно у него, что ли? А на вид здоровый мужчина, полный, высокий, добродушный.
— Ты как думаешь? — спросил он у Кости.
— Мне все равно.
Я поразился такому хамскому ответу. Я тоже иногда бываю в ссоре со своим родителем, но если он делает первый шаг к примирению, то надо тоже быть человеком.
— Вы в ссоре? — спросил я у Кости, когда мы остались одни.
Костя ничего не ответил.
— Нет смысла ссориться с родителями — все равно приходится мириться.
Костя молчал.
— Твой отец работает на автозаводе?
— Да, — ответил он наконец.
— И мой.
Над раскладушкой висел шкафчик. Костя открыл его, и я увидел там маленькую фигурку.
— Нэцкэ?
— Нэцкэ.
— Покажи.
Мальчик-японец сидел на корточках, и на его коленях лежала книга. Но мальчик смотрел не в книгу, а куда-то вдаль, уносился мыслью далеко-далеко. В его лице была такая ясность, чистота, мечтательность, такая радость и утверждение жизни, что просто было непонятно, какими средствами достиг этого художник. И я понял, что передо мной великое произведение искусства.
— Это и есть великий мастер Мива-первый — «Мальчик с книгой», — сказал Костя.
— Тоже собираешь?
— Нет… Так, одна завалялась… Об этой нэцкэ не говори Веэну. Даже не говори, что ты вообще ее видел.
— Ладно.
— Смотри!
— За кого ты меня принимаешь?!