— Чего не звонишь?
— Занят был.
Я кивнул в сторону большой комнаты.
— Говорил?
— Да.
— Ну и что?
— Все получилось из-за статьи.
— Все ясно, теперь сравни. — Я протянул ему журнал со статьей Веэна, туда была вложена и переписанная мной статья Максимова.
Больше мне нечего было говорить. Костя достаточно умен, чтобы во всем разобраться.
— Мама вышла за отчима через несколько лет после того, как все это случилось, — сказал Костя. — И отчим меня усыновил. Они не хотели, чтобы я знал, как умер мой отец, боялись меня огорчить, что ли, и потому скрывали от меня правду.
— Ну что ж, — сказал я, — самое время подвести итоги.
— Я это сделаю сам, — сказал Костя.
— Мы это сделаем вместе, — ответил я.
…Веэн встретил нас настороженно. Не ожидал, что я приду снова, да еще с Костей.
Костя поставил на стол фигурку мальчика с книгой.
— Откуда она у тебя? — спросил Веэн спокойно.
— Она всегда была у меня.
— Понятно.
За его спокойствием угадывалась тревога.
— Я читал вашу статью о Краснухине, она мне не понравилась, — сказал Костя.
— Мне она тоже не слишком нравится, — ответил Веэн, — но напиши ее другой, она была бы еще хуже.
Уж слишком издалека начинает Костя. Так мы никогда не доберемся до сути. Я спросил напрямик:
— Вы знали такого — Максимова?
— Что за Максимов?
— В сорок восьмом году он написал статью о Костином отце.
Передо мной мелькнул знакомый мне уже мгновенный, колючий и вместе с тем жалкий и обреченный взгляд.
— Да, такая статья была, я помню.
— Максимов бесчестный человек, — сказал Костя.
— Ты встречал абсолютно честных людей? Где? Назови! — сощурился Веэн.
Костя посмотрел на меня. Веэн перехватил его взгляд и пренебрежительно поморщился:
— Крош бесплодный фантазер и мечтатель. А тебе предстоит жизнь. В мире, где слабый падает под ударами судьбы. Тебя не обманет только твоя независимость — я тебе ее дам.
Меня поразила страсть, с которой говорил Веэн. Он любит Костю, это точно. Его неподдельная искренность поколебала даже меня. Я снова почувствовал в себе раздвоение личности. Надо взять себя в руки! Что из того, что он любит Костю? Вотрен тоже любил Люсьена де Рюбампре.
— У меня такое впечатление, — сказал я, — что статью о профессоре Мавродаки и статью о художнике Краснухине писал один человек.
Того, что произошло вслед за этим, я никак не ожидал. Веэн бросился на меня и схватил за грудь. Хорошо, что я сидел, если бы я стоял, то наверняка бы упал — так стремительно бросился он на меня. И если бы Костя не схватил его за руки, он наверняка задушил бы, слово даю!
— Ничтожество! — бормотал Веэн трясущимися губами. — Как ты смеешь! Дрянь!