«Табличку поменять времени не хватило? Или он на такие мелочи внимания не обращает? Но как неприятно, что за этой дверью с привычной табличкой совершенно посторонний, незнакомый человек!» Марина коротко, чуть резче, чем собиралась, стукнула костяшками пальцев по косяку и, не дожидаясь ответа, вошла.
– Добрый день. Я – Марина Шубина, и вы… черт! – Не веря своим глазам, она уставилась на мужчину, неторопливо поднимающегося ей навстречу из-за Оксаниного огромного стола. – Черт! Теперь понятно, почему ты вызвал меня к себе, а не зашел к нам.
– Оцени мою деликатность, – улыбнулся Евгений. – Мне, действительно, не очень хотелось устраивать из нашей встречи публичную сцену. Вдруг ты кинешься мне на шею? Неудобно получится.
– Ценю твою осторожность, – язвительно откликнулась она. – Скажи лучше, что опасался публично получить по физиономии.
– И такое могло случиться.
Он обошел стол и протянул к ней руки:
– Здравствуй, Машка.
– Здравствуй. – Марина, чуть помедлив, шагнула вперед и позволила поцеловать себя в щеку. – Черт, я действительно не знаю… то есть это ты купил «Лотос»? Но зачем? Неужели из-за того, что я здесь работаю?
– Ну-у, солнышко, не разочаровывай меня. Я серьезный бизнесмен, мне сентиментальность не к лицу.
– Извини. – Она машинально потерла ладонью щеку и отступила на пару шагов. – Действительно, нелепое предположение. Но тогда… зачем?
Евгений пожал плечами:
– Обычное вложение капитала. Трефилова хотела продать, а я как раз решил купить что-нибудь эдакое… нашлись хорошие люди, которые нас свели.
Он помолчал, потом резко сменил тему:
– Машка, ты чудесно выглядишь!
– Спасибо. Ты тоже. Впрочем, ты всегда был хорош.
– Когда-то, может, и был. А сейчас – старею, толстею, лысею…
– Не кокетничай, – поморщилась Марина. – Слышала я, как о тебе наши девчонки говорят. Знойный мужчина, мечта поэтки.
– Э-э-э… Боюсь, что я в вашем литературном жаргоне еще не очень разобрался. Поэтка – это у нас что?
– Поэтическая натура, естественно. И все наши незамужние поэтические натуры на тебя уже глаз положили.
Евгений вернулся к столу, опустился в кресло. Уже оттуда, с места начальника, холодно заметил:
– Они, поэтки ваши, не на знойного мужчину глаз положили, а на богатого. Ты присаживайся, вон стульев сколько. Выбирай любой.
Марина выбирать не стала, опустилась, не глядя, на ближайший, привычно закинула ногу на ногу.
– Так странно… Мы столько лет не виделись, что я даже не знаю, как с тобой говорить. И о чем.
– Это ты от неожиданности растерялась. – Он был явно доволен. – Ничего, сейчас соберешься и начнешь качать права. Насколько я помню, ты всегда быстро приходила в себя.