С тех пор феминистские исследователи выпустили множество книг и статей в журналах на тему веса и женского тела. В 1980-х и 1990-х годах главное внимание в феминистской литературе уделялось расстройствам пищевого поведения – анорексии и булимии. Многие феминистские критики утверждали, что огромное давление, оказываемое на девочек и женщин, от которых требуют соответствия идеалу стройного тела, привело к тому, что большинство женщин постоянно сидят на диете и взвешиваются, а некоторые из них становятся жертвами расстройств пищевого поведения. Хотя в этих работах действительно исследовались смыслы, приписываемые тучности в соотношении с идеалом худобы, в фокусе их внимания была прежде всего «среднестатистическая» женщина или девочка, которая ошибочно считала себя толстой и поэтому тратила много времени и эмоциональной энергии на диеты и упражнения, чтобы похудеть. Обычно авторы таких работ говорят о «культе» или «тирании» худобы и о том, как идеал стройного тела влияет на жизнь большинства женщин, которые чувствуют, что никогда не смогут его достичь. Феминистские критики также сосредоточиваются на проблеме изображения тучного женского тела в массмедиа, убедительно показывая, как с помощью образов моделей и знаменитостей, а также рекламных образов и дискурсов нам постоянно навязываются представления о том, что худая женщина привлекательна, а тучная – асексуальна и отвратительна (см., напр.: [Chernin, 1981; Bordo, 1993; Hesse-Biber, 1996]).
С начала 2000-х годов, когда возникла «эпидемия ожирения», внимание феминистских авторов, интересующихся темой веса женского тела, значительно сместилось в сторону тучной телесности, и в настоящее время существует обширная феминистская литература, посвященная этой проблеме. Феминистские исследователи утверждают, что женская телесность в западных культурах считается проблематичной, потому что символические значения беспорядка, неспособности контролировать телесные границы традиционно ассоциировались с женским телом. Женское тело осмысливается как проницаемое, протекающее, открытое всем ветрам из-за приписываемой женщине эмоциональной неустойчивости и специфически женских физиологических процессов – менструации, кормления, беременности, родов и менопаузы: все они представляют собой неконтролируемое истечение телесных жидкостей. Телесные состояния беременности и родов также не поддаются представлениям о Я/Другом, герметичном субъекте, поскольку предполагают размывание границ между своим собственным телом и телом другого [Kristeva, 1982; Кристева, 2003; Bordo, 1993; Grosz, 1994; Shildrick, 1997; Longhurst, 2001]. В основе культурно обусловленных реакций на тучное женское тело лежат эти устойчивые представления о неконтролируемом и негерметичном женском теле.