Доказательством замкнутого образа жизни Саладина в юности и в пору взросления служит косвенный факт, что приводит ученый-ориенталист И. Деренбург. Усама ибн Мункыз, который провел в Дамаске почти все десятилетие с 1154 по 1164 г. и поддерживал тесные связи при дворе, когда ему случалось там бывать, ни разу не упоминает о юноше. Когда наконец в 1174 г. он встретил Саладина, ему должны были его представить. Находись он постоянно при дворе, Усама должен был бы знать его. В то же время следует помнить, что арабскому полководцу в начале его пребывания в Дамаске было от шестидесяти до семидесяти лет, и он вряд ли обратил бы внимание на какого-то молодого человека. К тому же старый поэт с импульсивной богемной натурой не мог иметь общих интересов с уравновешенным по характеру юношей, который предпочитал общаться со священнослужителями. Возможно, Саладин видел в образе жизни Усамы предупреждение для себя, а престарелый араб вполне мог считать благоразумного сына коменданта не более чем педантом.
Тот факт, что Саладин, впоследствии ставший известнейшим полководцем своего времени, ничем особым не проявил себя вплоть до 25-летнего возраста, довольно любопытен. Достаточно только вспомнить, что его дядя Ширкух, который побудил Саладина к участию в жизни общества, был правой рукой Нур ад-Дина, его способным и честолюбивым военачальником. Поговаривали, как пишет Ибн аль-Асир, что он был помощником правителя во власти. Когда в 1159 г. Нур ад-Дин был уже при смерти после тяжелой болезни, что приковала его к больничной койке в Алеппо на несколько месяцев, Ширкух, ставший тогда, без всякого сомнения, первым вельможей Сирии, уже собирался взять власть в свои руки. Ему помешал это сделать благоразумный Айюб, который предлагал не спешить, поскольку было неясно, закончится ли болезнь смертельным исходом, или правитель выздоровеет. В 1160 г. Ширкух возглавил караван паломников из Дамаска в Мекку, обустроив все предприятие с небывалой роскошью. Однако в его сияющей свите мы не видим Саладина, несмотря на всю религиозность последнего и понимание им того, что хадж для мусульманина – высший акт благочестия. Конечно, Ширкух играл выдающуюся роль во всех войнах Нур ад-Дина; в 1162 г. он отвоевал у франков Харим, овладел 50 сирийскими крепостями. В результате владения сына Занги расширились до Мараша на границе с сельджукским Римским (Иконийским) султанатом на севере и до Банияса у подножия горы Хермон и Бусры в Хауране на юге.
Саладин не участвовал в этих походах. Если бы он, хотя бы в малейшей степени, имел отношение к каким-либо военным действиям, мы можем быть уверены, что его биографы рассказали бы об этом. Так продолжалось до тех пор, пока Ширкух не совершил известную экспедицию в Египет, и вот тогда будущий «Султан всех мусульман» покинул свое добровольное затворничество и решительно занял место своего дяди – как истинный наследник Занги и защитник ислама.