Вошла в квартиру Богдана, захлопнула дверь и, не разуваясь, прошагала до гостиной. Осела на пол у дивана, на ковер с высоким рыжим ворсом. Когда Ульяше был год, я купила точно такой же взамен тому, что когда-то выбросила на мусорку.
Вместо этого ковра надо было выкинуть на помойку все воспоминания о Богдане. Только я почему-то не сделала этого тогда и не делала сейчас.
Прикрыла глаза, откинула голову на диван и попыталась отстраниться от всех этих изматывающих душу мыслей. Они словно навозные мухи роились в моей голове, никак не оставляя в покое. И да. Дерьма сейчас в моих мозгах было просто предостаточно.
Потянулась в карман за телефоном, успела лишь увидеть, что уже было начало восьмого. Смартфон тут же погас. Нужно было вернуться в машину. Включить телефон на зарядку. Нужно было.
Еще лучше выкинуть ключи от этой квартиры куда подальше. Или сделать здесь наконец-то ремонт. К чертовой матери поменять все и не оставить ничего-ничего, что напоминало бы мне о Богдане. Я опять прикрыла глаза и, кажется, выпала из реальности.
Пришла в себя от звука дверного хлопка, быстро огляделась и поднялась с пола. За окнами было уже темно. Наверное, я уснула. Дурацкое состояние: я все еще была странно заторможенной и мыслями, и действиями.
На пороге показался Богдан, взлохмаченный и усталый, но с горящими глазами.
— Как неожиданно. — Я взмахнула руками, разводя их в стороны, и грохнулась обратно на пол. На уже привычное мне место.
— Ты купила ковер, — хрипло ответил он и, видимо не чувствуя за собой ни капли вины, присел рядом со мной, также опираясь спиной на диван.
Как когда-то. Как, мать твою, когда-то!
— Как ты сюда попал? — я проигнорировала его вопрос. Не хотелось комментировать его память, особенно на такие мелочи. Это было больно.
— Руслан дал мне ключи, сам он поехал в твою квартиру, где ты живешь с… — Богдан замолчал, а я поняла, что ему тоже тяжело. Не мне одной больно. Только вот легче почему-то не стало. Ни капельки.
— С нашей дочерью живу. Да. Так бывает, — хмыкнула я и прикрыла лицо ладонями. Сдерживать слезы больше не было сил, особенно после того, как Богдан быстро притянул меня, уложил мою голову себе на грудь и крепко прижал ее ладонью, не давая мне вырваться. Да и не пыталась я. Я просто расплакалась еще сильнее.
— Прости, Рыжик, — шепнул он, продолжая гладить меня по волосам. — Я и представить не мог, что для тебя все это будет настолько тяжело. Я решил, что раз ты тогда ушла без проблем, то и дальше у тебя все будет хорошо.
— Ага, — закивала я, чувствуя, как соленые слезы начали наполнять рот. — А о чем ты думал? Скажи, пожалуйста. Кроме себя, конечно, — я заикалась и всхлипывала, но все же говорила, не молчала о том, что целый день грызло меня. — О братьях? О матери?