Да уж. Первую встречу с представителями К'Ургеа теперь надолго запомню…
Под ногами пришельцев заскрипел снег, и я прикрыла глаза, истово желая умереть или хотя бы сквозь землю провалиться – стыд жег мои нервные окончания, будто раскаленное железо плоть.
Ох…
А у меня ни подушки, ни одеяла, чтобы укрыться от всего мира. Только Бронзовый глухо матерящийся Бог, который – хоть на этом спасибо – позволил мне спрятать лицо на своей груди.
Когда звук чужих шагов стих за скрипнувшей дверью домика, попыталась встать, чтобы если не убежать, то хотя бы одеться, но Рик не позволил мне этого сделать. Он обвил меня руками, еще и ногами прижал для верности, навалился, распластав по скамье. Не больно и не обидно – наоборот, возбуждающе.
Именно из-за этого несвоевременного возбуждения я вскинула на него разгневанный взгляд, мгновенно опешив, потому что Рик улыбался. Улыбался! Я тут корчусь в предсмертных муках от стыда, а ему смешно?! Обида кипятком обожгла кожу и щедро сыпанула песка в глаза. Я поджала губы и, разорвав зрительный контакт, уставилась на брезентовую стену нашей бани, будь она проклята.
– Стесняшка, – прошептал Рик и потерся носом о мои висок и скулу.
– Прекрати, – буркнула.
– Бубу, ты так забавно смущаешься, а злишься так эротично, что…
Он осекся и еще раз потерся об меня, на этот раз не носом, а чем-то, что было гораздо тверже и крупнее.
Хочу. Я опять хочу этого безумия… Бронзового, невероятного...
– Ты с ума сошел… – всхлипнула, закусив губу.
– Так заметно, Кошка? Так заметно, что я без ума от тебя? – спросил тихим, хриплым от серьезности голосом, осторожно прикусил мочку моего уха. Бож-же-ж-мой!
– Надо с этим что-то делать.
Это кто сказал? Я или он? И снова это движение, от которого одновременно и хорошо, и стыдно. И ты не знаешь, чего хочется больше: чтобы он остановился или чтобы продолжал!
– Рик! – наконец взмолилась я. – Пожалуйста!
Он сокрушенно вздохнул и отступил.
Я захлебнулась хлынувшим в легкие воздухом, едва не захныкав от разочарования, когда мой Бог без особой охоты поднялся со скамьи.
– За вещами схожу, – проворчал он, отводя от меня глаза, и выскочил в предбанник.
Вернулся секунду спустя и бешеным взглядом уставился на мою голую грудь.
– Метнусь быстренько, замочу их всех и вернусь на второй раунд, – мрачно сообщил, натягивая боксеры.
– Что? Даже не помоешься?
Мне внезапно стало ужасно весело, захотелось смеяться и… Не знаю. Сплясать нагишом, что ли… Уж больно красноречиво смотрел на меня Бронзовый Бог. Жадно так. Плотоядно.