– Вот сволочь! – Насте оставался один шаг до бездны, Витька схватил ремень ее сумки и дернул на себя. Настя и ухом не повела, смотрела только на зеленую махину. Та взревела, окуталась дымом и ломанулась к забору, снесла его как игрушечный. Макс уже прицельно выстрелил в лобовое стекло справа от водителя, пошли трещины, но бульдозер пер дальше. Второй выстрел, третий, пехота чуть отстала, бульдозер вильнул, в один миг форсировал лужу и врезался в дом. Стены содрогнулись, козырек подпрыгнул так, что Макс едва не свалился за хлипкую ограду, удержался в последний момент. Витьку с Настей отбросило к окну, Макс кинулся туда, чтобы не выпустить девушку обратно, и замер на полдороге. Решил, что показалось, привстал, демаскируя себя, и глазам не поверил – лужа исчезла. Огромная, почти во весь фасад, глубокая, по щиколотку, она сгинула в один миг, провалилась или вознеслась фиг ее знает куда. Перед крыльцом остался грязный мокрый асфальт, что само по себе было уже чудом, из него торчали мокрые спины брусчатки, ну точно картошка на грядке. Ахромкин тоже удивился, приоткрыл дверцу и выглядывал наружу, представляя собой преотличную мишень. Макс боролся с искушением, сжимал под футболкой теплую рукоять «Макарова»: момент был лучше не придумаешь. Цель смотрит вниз, «пехота» по сторонам и тоже себе под ноги, а уцелевший от наезда забор аккуратно складывается будто в коробочку и пропадает из виду. Бульдозер мотнуло по сторонам, он закачался точно на волнах и вдруг уменьшился раза в два, сдулся, точно проткнули шарик резиновый. Ахромкин еще виднелся за потрескавшимся лобовым стеклом, только сидел депутат почти на полметра под землей и изумленно глядел перед собой. Забор валился, как домино, земля засасывала его в себя, секции тонули одна за другой, бульдозер ухнул еще ниже. Ахромкин зашевелился там, рыпнулся наружу и принялся биться о дверь, но та не поддавалась. Тогда он врезал локтем в лобовуху, та выгнулась, пошла трещинами, депутатская пехота качалась, еле держась на ногах, «паджеро» клюнул носом в землю и провалился по «дворники», передние колеса целиком ушли в траву. Витька и Настя держались друг за друга, смотрели то на Макса, то на потолок, и тут дом вздохнул и пополз вбок, потом наклонился вперед. Со всех сторон полетели кирпичи и штукатурка, дом дрожал, что-то гудело внутри стен, набирая обороты. Макс кинулся к окну, успел заметить напоследок, как земля у дома ломается точно шоколад, «плитки» летят в бездну, а та разевает рот шире и шире, в ней уже пропал и забор, и «паджеро», и даже вспаханный гусеницами пустырь. Из дыры хлестала вода вперемешку с песком, не желтым, а мерзко-бурого, точно кладбищенского, цвета. Козырек закачался и обломился, грохнулся вниз, Макс спрыгнул на площадку.